Крещатик № 95 (2022)
Шрифт:
– Searchlight casting… [37]
Летающие Братья Карамазовы, выступившие между Братьями Блюз и GD, перебрасывали ножи и серпы через горящую жестяную бочку. И всё это гармонировало с музыкой. Народ выползал на сцену и танцевал, и уже нельзя было сказать, где музыканты, а где зрители. Каждый был частью единого целого.
– …for faults in the clouds of delusion [38] .
«О! Вот она!» – подумал Уильям, увидев танцующую незнакомку в никабе. Её загадочные тёмные глаза пленили его.
37
Прожектор
38
ошибки в облаке бреда.
– Эй! – крикнул он ей. – Я видел тебя на входе! Разве ты не девушка Боба Вира?!
Он уже представлял себе, как она на нём, а он в ней, а Боб Вир кусает локти, а её отец, персидский шах…
Но тут нежные руки сняли маску, и оказалась, что персидская принцесса не принцесса вовсе, а какой-то бородатый торч.
– Mirror shatters… [39] – пели Grateful Dead.
Торч ухмылялся, обнял Уильяма и заорал:
– Наебали ублюдков!!!
Они скакали, как лошади на стероидах, хотя музыка к этому не распола гала.
39
Зеркало бьётся.
– …in formless reflections of matter [40] .
«Господи! Да не может быть!» – подумал Уильям, увидев абсолютно голого Перри. Он лежал на спине, а хрупкая брюнетка прыгала на нём в позе «наездница наоборот».
– Glass hand dissolving, – пели Grateful Dead, – in ice petal flowers revolving [41] .
– Поднимайтесь, мистер Перри, – говорил один из двух чёрных охранников.
– Что тут происходит? – спросил Уильям. На Перри ему было плевать, но над ним парили красотки, как стервятники над трупом.
40
В бесформенные отраженья материи.
41
Стеклянная рука растворяется в ледяных лепестках кружащих.
– Lady in velvet… [42]
Она обернулась. Девочка с золотистой кожей и блёстками вокруг глаз, и радугой на щеке.
– Я его друг, – авторитетно сказал Уильям. – Что тут происходит?
Девочка в одном нижнем белье.
– …recedes in the nights of goodbye [43] .
– Мистер Перри обещал провести меня к Джерри, – сказала девочка. – Я должна вручить ему вот это, – она подняла коробку, обёрнутую праздничным бантиком.
42
Леди в бархате.
43
Убывает в ночных прощаньях.
– Shall we go… [44]
– Я проведу тебя, – сказал Уильям.
– …you and I while we can? [45]
– Нет, стой! – вспомнил Уильям. Его отпускало. Ясность уступала паранойе и галлюцинациям. – Подожди! У тебя есть сахар? Или какие-то другие апперы?
Девочка дала ему коробку. Его одолевало странное желание украсть её и сбежать, но он не поддался ему. Девочка вытащила несколько пузырьков из широких малиновых
44
Пойдём.
45
Ты и я, пока можем?
– Идеально! – сказал Уильям.
– Through… [46] – пел Джерри Гарсия, пока Уильям клянчил соломинку и ножницы у смущённого кассира, – the transitive nightfall of diamonds [47] .
Уильям отрезал около пяти дюймов соломинки, а его спутница высыпала белый порошок прямо на прилавок.
– The dead don’t die, and neither will I! [48] – сказал Уильям, убивая уже вторую дорожку. – Эй! – обратился он к буфетчику, пока его спутница тянула порошок. – Не хочешь?
46
Сквозь.
47
Мимолётный закат в алмазах.
48
Мёртвые не умирают, и я не умру.
Буфетчик не ответил. Он был чем-то глубоко разочарован. Уильям показал ему средний палец.
Затем он закрыл глаза, а когда открыл, перед ним стоял семифутовый охранник с рыжими усами, заплетёнными в косы. В руках Уильям держал коробку в подарочной обёртке.
– Ладно, – сказал охранник, – я пропущу тебя на сцену.
Как он попал сюда и куда подевалась его спутница, Уильям не помнил.
– Но сначала ты должен выпить вот это, – охранник вытащил флягу с черепом и костями и надписью: «ЯД».
– У тебя же там не просто вода, да? – спросил Уильям. Ему было плохо от одной мысли о наркоте.
– Конечно нет, man! – охранник ухмыльнулся. – Это кислота Аузли.
– Так я и думал, – Уильям поднял брови и покачал головой.
– Под неё Джими Хендрикс написал «Purple Haze».
– Слушай… а нельзя вот без этого как-то обойтись?
– Нет, ты что, – охранник погладил свои роскошные усы. – Как без этого?
Уильям нерешительно глядел на флягу. Потом схватил её и осуш ил.
– То-то же! – сказал охранник.
«Или это будет лучшая ночь в моей жизни, – подумал Уильям, – или у меня мозг нахрен разорвётся».
Музыканты настраивали инструменты. Переговаривались. Было темно, и Уильям ни черта не видел.
– Привет, ребята, – сказал он в микрофон.
«Господи! Поверить не могу, что я это сделал!».
– Можно мне подарить вам кое-что?
Яркий луч света упал прямо на него.
«Господи! А что если тут бомба? Или огромный фаллос?».
Боб Вир, Фил Леш и Билл Кройцман подошли к Уильяму. «Oh fuck! Меня же по телевизору показывают!». Усач-охранник подошёл из-за кулис и разрезал коробку большим ножом. Сердце Уильяма билось со скоростью опоздавшего на работу. Что внутри? Что внутри?!
Статуэтка. «Ну хотя бы не бомба», – подумал Уильям. Кройцман поднял её над головой. Счастливая улыбка выпячивалась из-под усов.
Статуэтка Джерри Гарсия. Он сидел, как Будда, и играл на гита ре.
– Что вы думаете о моём Будде? – спросил Уильям.
– Он потрясный, – сказал Гарсия и тоже улыбнулся.
Уильям посмотрел на зал. Их было так много, и они все смотрели на него. Смотрели, улыбались и аплодировали.
– Спускайся! – крикнул кто-то.
– Прыгай!
– Значит… – сказал Уильям в микрофон, – мне просто… прыгнуть?