Крещение Руси – благословение или проклятие?
Шрифт:
Итоги войны 1875–1878 годов увеличили территорию Сербии почти в два раза. Одновременно продолжились заигрывания с Веной как основным внешнеэкономическим партнером Сербии. Следующий шаг в создании «Великой Сербии» заключался в аннексии Македонии. Но вот в чем проблема – на нее также претендовали православные Греция и Болгария. Воспользовавшись очередным болгаро-турецким конфликтом, православные сербы героически ударили в тыл единоверцам с целью решить одним ударом «македонский» вопрос. Однако у «лучших славянских воинов» опять не выгорело. В трехдневной битве у Сливницы сербская армия была наголову разгромлена болгарами. Отступающие сербы открыли дорогу на Белград, стянув все силы в один кулак, но и в повторной битве болгары не оставили сербам ни единого шанса. Судьба «Великой Сербии», казалось, была предрешена. Но вновь за «братушек» заступилась Россия,
Но, что удивительно, этот шаг совершенно не был оценен сербами, наоборот, продолжилась волна злобной критики в адрес русских и обвинения, как обычно, в «предательстве славянских интересов». А вот Австро-Венгрия зато получила в Сербии режим наибольшего экономического благоприятствования. Подобные же обвинения в «предательстве» нередко звучали и в начале 2000-х. Россия по-прежнему лоббирует интересы Сербии в ООН, отстаивая Косово, как будто это русская земля (что происходит тем временем с русской землей, даже и вспоминать не хочется), а имперскую политику «Святой Руси» тем временем поддерживают Науру и Никарагуа. Но это не повод изменить вектор политики, поскольку диктуется она «высшими» требованиями. Требованиями «славянского единства» /«поддержки единоверцев». Почему этих «единоверцев» так и не поддержали в Чечне? В Средней Азии? Ну, наверное, потому что это все не территория Византии.
Цена вопроса
В середине XIX века началась активная работа целого цеха известных сказочников, наиболее известными из которых можно назвать Сергея Михайловича Соловьева и Николая Михайловича Карамзина. Один историк – православный, другой – «светский», но придворный. В их задачу входило, в частности, объяснить народу, почему Россия вопреки здравому смыслу проводит чрезвычайно странную имперскую политику, сознательно отказываясь от выгодных международных партнеров и выбирая себе в «друзья» персонажей, с которыми далеко не каждый в нашем огромном и противоречивом мире пойдет на одно поле… ромашки собирать. Покоренные народы Центральной Азии и Кавказа никто уже не «крестил». Крещения большого Туркестана не состоялось. Продолжалась Большая игра с использованием механизмов Крымской войны. Россию втягивают в Первую мировую. И «раскрещивают» в 1917 году в большевизм-коммунизм. Удивительно, но международная политика бывшего СССР вплоть до запятых повторяла ошибки, просчеты и «перегибы на местах» политики николаевской России. Единственное отличие – теперь бедным дехканам и горцам в покосившихся саклях наконец-то удосужились объяснить, что все, что происходит, происходит исключительно с целью того, чтобы «голодранцi усiх краiн» собрались в одну кучу и устроили «чучу» всем, кто побогаче. Ну это хотя бы какая-то политическая идея. Подменять ее идеей «нравственного совершенствования» крайне непродуктивно, ибо у разных народов и «языков» понятия о «нравственном совершенстве» ну очень сильно различаются, как, например, у тех же русских и у сербов с поляками.
Некоторые политические аналитики утверждают, что у России нет продуманной внешней политики. Между тем это не совсем так. Внешняя политика России, особенно постсоветской России, является прямой наследницей политики, в свое время навязанной из Лондона. Это совершенно абсурдная, авантюристическая политика, не имевшая под собой никаких прагматических оснований, проект исключительно затратный, направленный на поддержку нищих стран Южной Европы, которые не могли ответить России ничем, кроме сказок о «славянском единстве». Целью этой политики была совершенно ложная идея – воссоздание государства, окончательно стертого с карты мира более 300 лет назад, не сохранившего ни этнической, ни политической, ни даже культурной и языковой однородности. Государства-мифа, государства-мечты. Какие были экономические и политические основания для завоевания Константинополя? Да никаких – «чтоб красивше было»! Вместо того, чтобы поднимать собственную экономику, выстраивать инфраструктуру в северном Причерноморье, на Северном Кавказе, чтобы повышать свой экономический и политический статус, Россия бросилась «добиваться влияния на новые земли», не освоив толком «старые».
Деятельность Берии и его группы интересов в Закавказье в 30-е годы, направленная как раз на создание инфраструктуры и переориентацию «экономики нищеты» на более современные рельсы, привела
Удивительно, но все эти концепты зрели в мозгах граждан вполне себе благополучной страны, по уровню жизни большей части населения метрополии вполне сопоставимой с передовыми европейскими державами. Россия 1913 года входила в первую десятку промышленно развитых стран мира, в российскую экономику охотно инвестировали Австрия, Германия, Франция, российский крестьянин кормил ¾ Европы и был в массе своей зажиточным и мог позволить себе «расширенное воспроизводство».
Вот только, видимо, «испытание благополучием» – одно из самых тяжелых испытаний на свете. Особенно для сознания, настроенного на поиск «истины». Оно как-то удивительно быстро забывает, что в этом месте «истину» уже искали, и начинает возвращаться «к истокам». Несоответствие новых «производственных отношений» архаичным российским политическим институтам заставило массы «правдоискателей» подняться на очередной русский бунт. А власть, будучи уверенной в собственном божественном происхождении, в том, что Господь «не попустит», пребывала в абсолютной интеллектуальной стагнации, окуриваемая ладаном и восхваляемая придворными «соловьями». (Ну почти как сейчас!)
Вера в некий трансцендентный «промысел» сыграла с российскими интеллектуалами презлую шутку. Зачем задумываться о каком-то национальном «проекте», когда он уже есть, есть в виде веры православной! Чем этот проект существенно отличается от грузинского, болгарского, греческого, эритрейского, сербского, македонского, интеллектуалы ответить не могли. В лучшем случае они заявляли, что мы – главнее всех, потому что 1000 лет как «крещены». То, что та же Болгария «крещена» минимум на 400 лет раньше, как-то в голову никому не приходило.
Соответственно русский царь подавался пропагандой исключительно как «Царь Православный». И тут мы имеем еще одного фанатично верующего христианина на троне, тишайшего и благолепнейшего Николая (II) Александровича Романова, и хотя его реальная жизнь мало соответствовала образу «благочестивого», и тому есть множество свидетельств, но, в конце концов, какое это имеет значение? Для нас важен не реальный «гражданин Романов», а тот миф, который создан из него и который сегодня, хотим мы того или нет, работает на создание образа российской государственности.
Трех царей я знал…
Нет ничего удивительного в том, что, говоря о завоевании власти, о государе и государстве, я буду ссылаться на примеры величайших мужей. Люди обычно идут путями, проложенными другими, и действуют, подражая какому-либо образцу, но так как невозможно ни неуклонно следовать этими путями, ни сравняться в доблести с теми, кого мы избираем за образец, то человеку разумному надлежит избирать пути, проложенные величайшими людьми, и подражать наидостойнейшим, чтобы если не сравниться с ними в доблести, то хотя бы исполниться ее духа.
Никколо Макиавелли. Государь
Нам грозит катастрофа. Приближаются великие несчастья. Лик Богоматери стал темен, и дух возмущен в тишине ночи. Эта тишина долго не продлится. Ужасен будет гнев. И куда нам бежать? В Писании сказано: «О дне же том и часе никто не знает». Для нашей страны этот день настал. Будут литься слезы и кровь. Во мраке страданий я ничего не могу различить. Мой час скоро пробьет. Я не страшусь, но знаю, что расставание будет горьким. Одному Богу известны пути вашего страдания. Погибнет бесчисленное множество людей. Многие станут мучениками. Земля содрогнется…
Григорий Распутин. Последнее письмо