Крещенные кровью
Шрифт:
– Ты поймал зайца?
– В силок сам залез. Делов-то…
Степан осмотрелся, но не увидел Ржавого и вещмешка с продуктами. Тревога опалила сердце, и он вскочил на ноги.
– Не ищи его, – усмехнулся Яшка. – Свинтил от нас ночью «корешок» наш Ржавый. И продукты не ищи, он их все с собою прихватил, чтобы с голодухи не подохнуть.
– Но-о-о куда он пойдет?! – воскликнул Степан. – Он же не знает, в каком направлении следовать.
– Ржавый на компас надеется, – усмехнулся Яшка. – И вместе с вещмешком его упер.
– А мы? Как же мы без компаса обходиться будем?
– Пока солнышко светит, с пути не собьемся.
– А если тучи накатят и дожди?
– И тогда тоже не пропадем. Я научен в тайге выживать. Так что, Степаха, и голод нам не страшен, и снег с дождем нипочем!
Степан со стороны наблюдал, как Хромой идет по тайге – как по яблоневому саду на своем приусадебном участке, легко ориентируясь среди высоченных сосен, попутно примечая каждое деревце, каждый кустик, будто собирается здесь ходить всю оставшуюся жизнь. А деревья и кусты расступаются перед ним, как перед хозяином, приветствуя покачиванием веток и скрежетом стволов.
Они уже больше двух недель пробирались через тайгу, и конца их пути пока еще не было видно. Хорошо хоть не голодали, Яшка всегда находил пищу. Охотился он попутно или ночью, безошибочно находя заячьи тропки и ставя на них силки. А вот однажды…
– Тс-с-с, – прошептал Яшка, неожиданно остановившись и прижав указательный палец к губам.
Он отступил на шаг и осмотрелся. Злобные глазки смотрели на них из-за густых кустов и чего-то ждали. Встретившись с пристальным взглядом зверя, Степан почувствовал себя неуверенно.
– Странно, – сказал тихо Яшка, – рысь в кустах, а не на дереве. Или подранена она, или…
Он шагнул вперед, вытянув перед собой руки. Из кустов послышалось предостерегающее рычание, но рысь своего убежища не покинула.
– Тихо, тихо, – сказал Яшка умиротворяющим тоном, продвигаясь медленно и неслышно по пушистому мху. – Не рычи, сучка рыжая…
Рысь приподнялась из-за кустов, легко их перепрыгнула и остановилась, оскалив клыки. Противники грозно смотрели друг другу в глаза, словно пытаясь оценить возможности друг друга. Первой не выдержала рысь. Она вся сжалась, напряглась и сделала резкий, нацеленный прыжок. Ее глаза, полные ярости, налились кровью, а из оскаленной пасти закапала слюна, когда Яшка увернулся от броска зверя и схватил его за горло. Та захрипела. Тогда он с силой бросил её оземь и наступил на горло подошвой сапога.
– У тебя была возможность уйти, кошка драная, – хрипло и чуть слышно сказал победитель, глядя в округлившиеся глаза умирающей, где злоба сменилась предсмертной тоской. – Ты сама сделала свой выбор, шалава, и потому прощай!
Пару раз дернувшись, рысь затихла, испустив дух.
Яшка отошел от мертвого зверя, вытер с лица пот и обернулся. Степана Калачева рядом не было.
– Эй, попутчик, где ты? – крикнул Яшка встревоженно. – Выходи, если спрятался, опасность уже позади!
Не услышав ответа, он занервничал.
– Степан, выходи! Нашел время в прятки дурачиться.
И на этот окрик ответа не последовало. Тогда Хромой сорвался с места и стал бегать кругами в поисках исчезнувшего, нашептывая под нос ругательства:
– Где ж ты есть, мать твою? Не сквозь землю же провалился?
«Сквозь землю? А это мысль! – подумал он, немного успокоившись и осмотревшись. – А может, Степан действительно провалился в какую-нибудь яму, каковых в дикой тайге видимо-невидимо?» И Яшка продолжил поиски, приблизительно определив место, где стоял Калачев во время схватки с рысью, и осматривая отсюда местность метр за метром.
Вскоре его тщательные поиски увенчались успехом. Степан лежал в расщелине на снегу, который не успел растаять, хотя была уже середина лета. Сосредоточившись и призвав на помощь природную смекалку, Яшка быстро сообразил, как вызволить товарища – лишь бы тот оказался цел и невредим и помог бы самому себе выбраться из ловушки, в которую угодил.
Отыскав длинную сухую и сучкастую жердину, Хромой поднес ее к расщелине и осторожно опустил вниз.
– Эй, Степаха? – крикнул он. – Как ты там, сможешь выбраться или за тобой спуститься?
– Ничего, я в порядке, – откликнулся Калачев еле слышно. – Вот только ногу потянул, но перелома вроде нет.
– А как тебя угораздило сюда провалиться?
– Не помню. Когда ты с рысью сцепился, я чуть в сторону отошел и вот… Сам видишь.
– Ладно, за жердину цепляйся да покрепче держись!
– Обожди, не один здесь я, – прокричал Степан уже громче. – Тут еще кто-то метрах в трех от меня.
– Если мертвяк, то пусть там и остается. А ты посмотри – нет ли с ним рядом ножа, винтовки, ружья или чего-нибудь, что могло бы нам пригодиться.
– Вещмешок есть, больше ничего! – закричал Степан. – Я его возьму и буду выбираться.
Извлечь бедолагу из расщелины оказалось не так-то просто. Калачев несколько раз срывался вниз, когда до поверхности оставалось совсем немного. В конце концов Яшке удалось довести «спасательную операцию» до конца.
Уложив Степана на траву, он насобирал сухих веток и торопливо развел возле него костер.
– Как ты? – спросил он, заметив, что Калачев дрожит, как в лихорадке.
– Терпимо, только замерз очень.
– Руки-ноги целы?
– Вроде да…
Яшка ощупал Калачева и, убедившись, что тот цел, облегченно вздохнул. Развязав вещмешок мертвеца, он усмехнулся:
– Я так и думал, что это Ржавый, – сказал он. – Наш вещмешок-то. Только продуктов в нем значительно поубавилось.
Услышав неожиданную весть, Степан присел и с недоумением посмотрел на Яшку:
– Ты уверен?
– Даже больше чем, – ответил Яшка, вываливая содержимое вещмешка на траву. – Вот мой компас, а вот табачок в кисете.