Крещенные кровью
Шрифт:
– А не случится такое, что пути наши пересекутся со Стрельцом, и весь ваш чертов план окажется на грани провала?
– Настоящего вора Стрельца уже нет в живых – убит при побеге. А там, куда тебя отправляют, о нем, может быть, что-то и слышали, но не видели эту личность точно, отвечаю…
В комнату вломился раскрасневшийся и злой Коновалов. Он хмуро огляделся.
– Кто из вас посмел переселить меня на другую шконку, а вещи мои на пол выбросить? – прорычал он, дико вращая глазами.
– Это что, предъява? – спросил Степан, с неприязнью глядя на Ржавого. – Ты чего приперся, черт юродивый? Спать шагай вприпрыжку, утром вместе со всеми разбужу!
– А ты мне не указывай, когда спать ложиться! – набычился и заорал Коновалов. – Я пришел на того покойника глянуть, который сюда помереть прикатил! Только за то, что он с моей кроватью и с моими вещами сотворил, я его…
– Закрой хавальник, паскуда, достал ты меня! – прорычал Степан, хватая со стола нож. – Через минуту не исчезнешь с глаз долой, кишки выпущу, падла!
– Да? А ну попробуй!
Рука Коновалова нырнула в карман, а через мгновение он уже стоял с финкой и, судя по напрягшемуся лицу, готовый к любому повороту событий. Сидевший молча Яшка легким покашливанием напомнил о себе и посмотрел на решительно настроенного уголовника.
– Вот сижу, гляжу и удивляюсь, какие здесь у вас фраерочки резвые! – сказал он с усмешкой. – Как ты выкрутасничаешь, Ржавый, можно подумать, не один срок в лагерях отмотал и много чего повидал?
Ржавый вскинул брови. Он не поверил своим ушам.
– Ты-то чего вякаешь, вилок? – прохрипел мужчина сорванным от волнения голосом. – Ты кто есть такой, чтобы…
– В законе я, – перебил его Яшка. – В лагерях известен как Стрелец. Так что, потягаемся, кто из нас в этой паскудной жизни больше весит?
Коновалов промолчал. Руки у него затряслись, а он сам покраснел от напряжения. Ржавый, считавший себя самым авторитетным уголовником в поселке, вдруг натолкнулся на такого, с каким вынужден был считаться. Он даже вспотел, стараясь вспомнить кличку «Стрелец» и чем прославился в уголовной среде ее обладатель.
Многоопытный Яшка сразу же понял, о чем напряженно размышляет Ржавый, и усмехнулся.
– Ступай, отдохни, Серега, – сказал он. – Утром вкалывать надо, а ты… Ну какой из тебя утром будет трудяга? Ты и норму не выполнишь, и под раздачу за нерасторопность угодишь.
Ржавый побледнел как мертвец и опустил руку с ножом. Он хотел сказать что-то резкое и оскорбительное, но, натолкнувшись на суровый взгляд «законника», попятился к двери.
– Вот тебе и ответ на твои сомнения, Степа, – сказал Яшка, как только за Коноваловым захлопнулась дверь. – Моя легенда действует безотказно. Давай-ка чайку и на боковую. Что-то спать хочется, прям с ног валюсь от усталости.
Приехавший в поселок с Горовым капитан НКВД Удовкин заступил на должность заместителя коменданта поселка и с первых же дней активно включился в работу. За опоздание на утреннее или вечернее построение объявлялся выговор, за разгильдяйство во время работы – выговор, за отлучку из поселка в лес – пять суток ареста, за невыполнение дневной нормы – пять суток ареста, за хранение, употребление и изготовление спиртных напитков – пятнадцать суток, за неповиновение любым приказам – тридцать, за…
Как выяснилось позже, капитан приехал из лагеря строгого режима, и вольная жизнь поселенцев вызывала у него раздражение и злобу. Он решил навести в поселке порядок, чтобы привести осужденных в чувство. Поселенцы притихли, напуганные неожиданными переменами в их тихой и благополучной жизни. Тщедушная фигурка неизвестно откуда взявшегося капитана стала для всех символом зла и лагерной тирании.
Все работали с озлоблением и ожесточением, но темпы валки леса почему-то не повышались. Степан Калачев захандрил и занервничал. Он, как бригадир, получил взысканий больше всех.
– Все, не могу больше, я его завалю! – возмущался Ржавый. – Я в лагерях со строгим режимом легче жил, чем в этом гребаном поселке лагерного типа.
– Поменьше базарь и вкалывай как все! – подначивал его Степан. – Сам знаешь, что с тобой будет, если норму не выполнишь.
– А Стрелец? Почему его этот педрила в погонах не трогает? – рычал озлобленно Ржавый. – У нас здесь одна масть, рабочая, и «авторитеты» в счет не берутся!
– Чего ты ко мне с такой делюгой цепляешься? – отмахивался Степан. – Я что, в бараке отсиживаюсь, пока ты топориком в лесу машешь? Вот подойди к капитану и поинтересуйся у него насчет Стрельца и оказываемых ему поблажек, а я после на твои останки со стороны полюбуюсь.
Новый замкоменданта закручивал гайки все крепче и крепче. Поселенцы уже не сомневались, что Удовкин прибыл сменить Аверкиева и потому «дерет задницу», наводя порядок. Запретов с каждым днем становилось все больше и больше. В карты не играть! Курить в строго установленных местах! В столовую ходить только строем, а не толпой…
– Начудил где-то сверх крыши сучара этот и, чтоб башку не отшибли, сюда свинтил, – говорили между собой одни поселенцы.
– А нас зашугать пытается, потому что сам нас бздит, – озлобленно вторили другие.
– Да у него на лбу написано, что фуфлыжник он и падла конченая, – возмущались третьи. – Мордашка, как у крысеныша, глазки поросячьи, а походняк, как у шлюхи бульварной… Короче, братва, Упырь, он и есть Упырь, принявший человеческий облик!