Кресение
Шрифт:
Это упражнение необходимо используется, когда объясняется устройство разума, использующего образы для решения задач выживания. Нами заснято немало работ, когда человеку показывается какая-то простая и обычная вещь, вроде карандаша, и задается вопрос: что это? И в миг, когда он готов дать ответ, у его лба, в определенно месте, ставится ладонь, не позволяющая образу с именем «карандаш» войти в осознавание. И человек сидит в замешательстве и шевелит пальцами…
Это смешно. Смешно и ему, и всем окружающим. Люди рассказывают, и я могу сказать
Что значит, не могу заставить зазвучать имя?
Вот теперь вернемся к изначальному вопросу о том, почему очищение идет через говорение? Почему речь очищает?
Как можно заставить имя зазвучать? На первый взгляд, никак. Ведь заставить зазвучать надо тело. Надо взять имя, как некую музыкальную пластинку, вставить ее в воспроизводящее устройство, и с ее помощью заставить зазвучать это устройство. То есть тело. И это очевидно, звучать будет какая-нибудь мембрана, как это происходит в музыкальных приборах.
Но ведь и пластинка при этом будет делать нечто, что исторгает звуки из тела. Образ тоже будет себя испускать в него. Имя будет себя источать в тело, и будет проливаться сквозь тело в пространство мира. Так образ станет звуком.
И так образ исчерпает себя, воплотившись в иной мир.
После этого его можно заставить звучать, лишь достав из памяти заново.
Но если это проделать слишком много раз, то он истощается настолько, что привычное слово вдруг теряет смысл. Думаю, почти все пробовали эту детскую игру, лично меня ей учила еще бабушка: ты берешь простое и понятное слово и начинаешь его повторять, повторять, повторять…
И вдруг перестаешь понимать, что оно значит. В слове больше нет смысла, оно стерлось для тебя совсем…
Вот так речь освобождает сознание от содержаний, которые ощущаются тяжестью. Она выпускает из образов тот смысл, который делает их чем-то отличным от естественного состояния сознания. И тем возвращает душе ее естественность.
Глава 5. Речь и слово
У Даля есть определения речи и слова. Они сильно отличаются, и я вовсе не уверен, что они верны. Но они помогают мне показать отличия в понимании того, что такое речь, у мазыков от понимания ее современными людьми. Именно это отличие показывает, почему речь может очищать, а мы этого не понимаем.
Даль определяет речь не так, как это сделали бы современные языковеды. На мой взгляд, он вообще дает определение речи тогда, когда определяет «слово». Но это не важно. Важно, что он выделяет в понятии «речь» два значения:
«Речь – слово, изреченье, выраженье. // Речь, что-либо выраженное словами, устно или на письме…
//Разговор, беседа; смысл говоримого».
Речь –
Суть этого моего замечания будет понятней в сравнении с тем, как Даль определяет «слово».
«Слово – исключительная способность человека выражать гласно мысли и чувства свои; дар говорить, сообщаться разумно сочетаемыми звуками, словесная речь…
// Сочетанье звуков, составляющее одно целое, которое, по себе, означает предмет или понятие».
Под именем «речь» в нас скрываются две способности: способность сочетать звуки, для чего их надо уметь вызывать, и способность передавать смысл.
Человек так увлекся последним, что совсем перестал обращать внимания на то, как он извлекает из себя звуки, сочетающиеся в речь. С тех пор, как он стал исходить из того, что в начале его существования было Слово, и увидел в этом свое отличие от животных – Человеку слово дано, скотам немота – он обрел способность говорить, но ослеп.
Разве животные немы? Только в ослеплении от зазнайства можно было так видеть животных. Я уж не говорю о том, что они издают множество звуков, которые человек просто не в силах повторить. Но они еще и издают осмысленные звуки, они переговариваются ими и управляют друг другом.
В этом они ничем не отличаются от человека. И зазнайство наше очень напоминает зазнайство американцев, которые считают, что в мире есть только американские ценности, а ценности остальных народов просто не могут рассмотреть, так они для них мелки…
Из-за этого искусственного самоослепления из жизни современного человека ушло много чудесного. Во всяком случае, для него перестал существовать «птичий язык» русских сказок, то есть язык, на котором говорили волшебники, понимающие природу.
Но давайте приглядимся к тому, как мы говорим. Разве способность сочетать звуки в слова исчерпывает все наше общение?
Вспомните, сколько вы в действительности мычите при общении! Сколько свистите, вздыхаете, кашляете. И все это глубочайшим образом значимо для выживания и наполнено смыслами.
Я напомню простенький анекдот, который вы наверняка слышали. Тем лучше, расскажите его «с выражениями», которые он утеряет из-за передачи на письме.
Динозавр динозаврихе:
– у-У!
Она ему:
– Э`э.
Он ей:
– у-у-У!
Она ему:
– Э`э.
Он ей:
– Вымрем, дура!
На занятиях Академии самопознания мы даем иногда упражнения на общение без слов. У мазыков такие языки назывались Маяками. Маяки могут быть разными, например, в виде пальцовок и условных знаков, которыми общаются воры. Но могут быть и «птичьим языком». К примеру, на нем очень удобно общаться любовникам. Анекдот не случайно затрагивает именно эту тему.