Крест Империи
Шрифт:
Ничего больше нет в мире. Ничего. Только вот этот пятачок - душная жаровня, блестящая, скользкая на вид мостовая, в полупасе справа и слева - ребята, Рейм и Алекс, они тоже смертельно устали, в нескольких пасах впереди - толпа. Смотреть на нее особенно мерзко. Впрочем, толпа хоть как-то меняется. Даже сильно меняется. В начале дежурства Маркус действительно - как и по видеону передавали - наблюдал перед собой каких-то девушек, старушек, кое у кого в руках были ромашки… Ведь теперь противно будет даже в лес ездить. На ромашки смотреть. И эти бело-желтые знамена… тошнит от них нестерпимо. И два лозунга, которые Маркусу
И теперь девушки стоят. А между ними - молодые парни, вполне тренированные… наверняка занимались кьянгом. Вид у них только… чужой. Откуда они взялись, все эти люди? Впрочем, и сеструха ведь где-то там же. Оттуда же, откуда и мы…
Только ромашек не видно. Увяли, наверное.
Свистнул очередной камень, стукнул о щит, упал. Они и кидают как-то вяло. Тоже устали уже. Сколько можно стоять? Чего они добиваются?
… Они-то хоть меняются, им не обязательно стоять на солнцепеке полдня. До следующей смены… нас слишком мало осталось. Сменять некому. Придется так и стоять, пока… пока что-нибудь не решится.
Такое ощущение, что никогда не решится.
Внезапно какое-то движение впереди, неуловимое, и со стороны демонстрантов полетели комья чего-то мягкого… Маркус понял, лишь когда это мягкое плюхнулось на прозрачный лицевой щиток. Грязь… Поползла по щитку, закрывая видимость. Маркус вздрогнул с омерзением. Тыльной стороной перчатки размазал грязь по щитку. Ряд легионеров угрожающе качнулся.
— Легионеры, смирно! Напоминаю, оружия не применять, - грохнул шлемофон голосом дектора Рида. Да, да, помним… Одну небольшую микроволновую пушечку. Или хотя бы несколько водометов… И этой толпы не стало бы. Убивать, конечно, не надо. Ведь это все же свои… Идиоты. Но свои же, эдолийцы. Пришли сюда "побороться за свободу", но скорее всего, разбегутся… одно только усилие.
Нельзя. Ничего нельзя. Весь мир смотрит на нас. В окнах телекамеры висят. Попробуй сними хотя бы дубинку с пояса… ага, курсант Ней.
Что бы сказал Йэн по этому поводу? Представляешь, сказал бы он, в Господа тоже швыряли всякую дрянь. И обзывали по-разному. Только у Него не было ни шлема, ни броника.
Но что интересно - ситуация похожая, потому что в принципе, что стоило Господу на самом деле применить силу и разогнать всех гадов?
— Сво-бо-да! Де-мо-кра-тия!
Опять начали орать. Господи, сколько же можно? Голоса бухают, как собачий лай, ввинчиваются в мозг, словно раскаленные винты. Астрономических уже пять часов стоим. Ритм скандирования изменился.
— Псы-убий-цы! Кровавый Легион! С нашей зем-ли уби-рай-тесь-вон!
Маркус стиснул зубы. Как Йэн учил, еще в школе, базовое расслабление… воин должен уметь владеть собой. Мало ли что они там орут… Больше всего, с раннего детства, Маркуса раздражала ложь. Не так обидно, когда скажут в лицо то, что ты и сам про себя знаешь. Ложь и клевета доводили его до исступления. Может быть, поэтому он начал ненавидеть демократов - слишком уж много врут. Но надо владеть собой… Господа, как сказал бы Йэн, тоже оклеветали.
— Псы-убий-цы!
Он не убийца. Маркусу еще ни разу в жизни не доводилось убить человека. Хотя он служил срочную на границе, а потом пошел в школу Легиона.
У них вообще отобрали летальное оружие. Все, что есть - дубинка и "Мелкер" с резиновыми пулями. По крайней мере, у курсантов. Конечно, если постараться, можно убить и резиновой пулей. А можно и вилкой убить, если приложить усилия. Но легионеры не убивают.
Если честно, Маркусу еще не доводилось человека даже ударить. Ну так, если не считать драк с мальчишками.
И никому из ребят, которые тут стоят, не доводилось.
Снова полетели комья грязи… Хотелось закрыть щитом лицо. Мерзко. Но надо стоять смирно, не двигаться. Да и тогда по ногам опять камни полетят.
А когда-то его в школе наказывали за невыдержанность. Посмотрели бы они сейчас…
Занятия в высшей медицинской школе отменили. Да если бы и не отменили - какие занятия?
Элис казалось, что впереди уже и не будет ничего. Смерть? Да, может быть, смерть. Она была к этому готова. Но не в том дело. Вся прежняя жизнь, устроенность, перспективы - что значило все это сейчас, когда впереди - черная стена, стена, в которую уперлись миллионы судеб… И что-то решится вот-вот, уже на днях. Может быть, сегодня. Стена рухнет… Она не может не рухнуть.
Демократия не может не победить. Победа неизбежна.
Так сказал декан, объявляя об отмене занятий.
Может быть, конечно, и не победит. Ну что ж, тогда, как заведено в этой стране - следствие, тюрьма, Элейил… или сразу расстрел. У КИДа и списки заготовлены… она слишком мелкая сошка, чтобы входить в их расстрельные списки, но участия в революции ей не простят.
Какое все это имеет значение? Что значит собственная жизнь Элис по сравнению с этим - огромным и светлым? С развернутым над головой бело-желтым знаменем Свободы?
Странно, но Элис была счастлива. Так счастлива, как никогда в жизни.
Она уже две ночи провела на площади святого Квиринуса… то есть на площади Свободы. Перед зубчатыми желтоватыми стенами императорского Дворца. Перед цепочкой легионеров в черной броне. Здесь стояли несколько десятков однотипных палаток - все пятиместные, ярко-белые (на них нарисовали желтые круги - символ Революции), по вечерам зажигались костры. Анградцы подходили к палаткам, к кострам, приносили еду. Еды было много. Было и спиртное, но руководители быстро выгоняли пьяных - весь мир смотрит на нас… не хватало еще здесь оргий.
Днем собиралась огромная толпа, скандировали лозунги, напирая на узкую цепочку легионеров - в два, кое-где в три ряда. Ночью народу оставалось немного. То есть сравнительно немного, конечно.
У костра звенела гитара, пели хрипловатыми голосами, слегка нестройно, но дружно.
Не может укрыться город,
Построенный на горе…
Элис вдруг передернуло. Идиоты… они хоть что-нибудь понимают? Ведь это ИХ песня. Ну хорошо, пусть не официозно-бравурная, пусть полулегальная, какой-то там самодеятельной группы - но эта песня принадлежит ИМ. Элис часто слышала ее у мамы, от маминых подруг… Йэн тоже ее пел. Это - старый мир. Его надо выбросить и не вспоминать. Никогда. Странно, что новый мир приходит без песен… их совсем нет. Нечего петь - оттого и вспоминают старые имперские. Это еще что - они еще военные сейчас затянут, времен Фаренского конфликта. Когда людей гнали на вражеские пулеметы под угрозой расстрела… Позорище. Элис отошла от костра в темную ночную прохладу.