Крестник Арамиса
Шрифт:
Меблирована она была довольно скудно. В камине потрескивал огонь, из окон открывался вид на равнину. У камина сидели двое и тихо беседовали в тусклом свете дождливого утра. В первом крестник Арамиса не без удивления узнал господина де Мовуазена, очень бледного, даже как будто совершенно обессиленного. Его собеседницей была Арманда де Сент-Круа.
— Итак, — с досадой щелкнул языком дворянин, — мы потерпели неудачу.
— Полностью, как де Виллеруа в последней кампании во Фландрии, — довольно легкомысленно отозвалась женщина. — Надо с этим примириться и думать теперь только о реванше.
— Господин дю Мэн будет разъярен…
— Господин дю Мэн человек со средствами. Проиграв один раз, он постарается с блеском выиграть в следующий.
— Но как вы узнали?
— Мне помог случай. Случай — лучший помощник, самые ловкие шпионы не сравнятся с ним.
Господин де Мовуазен раздраженно заерзал в кресле.
— И все благодаря глупой преданности этой…
Собеседница живо прервала его:
— Без имен, прошу вас. Я живу здесь не так давно и не уверена, что стены дома не имеют ушей и языка.
Женщина погрузилась в свои мысли.
— Вы подумали о моем предложении? — продолжал маркиз.
— Да, конечно, — ответила она рассеянно. — Трудно пока решить. Но мне кажется, мы стали лучше понимать друг друга.
— Я тоже так думаю, дорогая моя, ведь у нас общие интересы и полное отсутствие предрассудков.
Арманда кисло улыбнулась.
— Вы хотите сказать — щепетильности?
— Ну что ж, пусть будет так, — сухо бросил Мовуазен, — не хочу придираться к словам.
— Но давайте порассуждаем — продолжала она. — Итак, я бродила в окрестностях Версаля, в поисках места, где можно некоторое время пожить инкогнито, и случайно наткнулась на заведение одного забавного итальяшки.
— Синьор Гульельмо Кастанья. Там вы находите меня, почти бездыханного… Какой-то подлец нанес мне предательский удар шпагой…
— А врач запаздывал, и я начала по-своему ухаживать за вами, и вот с помощью моего бальзама…
— Я почти встал на ноги… В благодарность за услугу вы просите моей протекции, которая могла бы защитить вас от нескромного любопытства королевской полиции… Я прошу помощи у герцога дю Мэна, и вот у его прекрасной племянницы новая фрейлина…
— Которая начинает осуществлять свои планы. К несчастью, наши первые попытки не увенчались успехом… И вот, несмотря на фиаско, вы предлагаете объединить наши судьбы… Послушайте-ка, маркиз, вы что, так нуждаетесь во мне?
— С удовольствием признаюсь, что вижу в вас женщину превосходных качеств… И еще мне кажется, вы обладаете искусством, которое не может не уважать тот, кто хочет освободить себе дорогу от некоторых камней. Ну, откровенность за откровенность?
— Откровенно говоря, я готова. Но с условием, что мое искусство будет использовано без вреда для меня.
— У вас претензии к могущественным лицам?
— Скажите лучше — повод для ненависти, — поправила Арманда, — которая исчерпает себя лишь после моей смерти.
— У меня тоже достаточно обид… Почему бы нам не объединиться и не начать действовать сообща… Вам надо скрыть свое имя — примите мое… Мне нужна ловкая рука, чтобы освободить дорогу моему честолюбию. Соединим руки, Лукреция Борджа!
Она опустила ресницы и бросила загадочный взгляд на альков.
— Я дам вам ответ, — тихо сказала она, — сегодня вечером.
Господин де Мовуазен встал.
— Решено, вечером. — И направился к двери. Он остановился на пороге и обернулся к собеседнице: — Ах! Совсем забыл сказать: этой ночью во дворец прибыл де ла Рейни. Он долго беседовал с его величеством, и вся полицейская братия пришла в смятение. Сейчас, отправляясь сюда, я встретил Дегре, который со своими жандармами обыскивал все кварталы города.
— Значит, Дегре в Версале!
— Это самая лучшая ищейка. Однажды взяв след, он не оставляет его до тех пор, пока не загонит зверя в логово… Даже в случае пустячного спора с ним надо держать ухо востро.
— Меры предосторожности приняты, — сказала женщина бесстрастно. — Если Дегре здесь появится, он отсюда не выйдет!
— Понятно, что одиночка вам не страшен. Но он не войдет один. С ним будут его агенты…
— Ну что ж, пусть только войдет — останется под руинами дома.
Маркиз посмотрел на нее с недоверчивой улыбкой.
— Вы что, собираетесь поступить подобно Самсону — обрушить стены дома на этих новых филистимлян?
Арманда взяла с камина какую-то вещь.
— Видите вот это? — спросила она.
— Маленький стальной сундучок… Наверное, шкатулка для драгоценностей.
— Пусть будет так, если вам угодно. Эти драгоценности несут смерть людям, стоящим на моем пути.
Мовуазен протянул руку к шкатулке.
— Неужели эта крошечная коробочка…
Арманда живо схватила его за руку.
— Во имя нашего спасения — не трогайте ее!.. Стоит шкатулке упасть, и мы взлетим на воздух — вы, и я, и все, что нас окружает!
— Неужели это возможно?
Женщина встала.
— Я занимаюсь наукой, — вспыхнула она, — но наукой, так сказать, на свой лад — я изыскиваю средства не продлить, а укоротить существование. Ценой непрестанных бдений, склоняясь над книгами или приборами, нащупываю, ищу, комбинирую. Я постигала химические тайны и, проникая в них, составила рецепты некоторых соединений, нашла секрет смесей, вкладывающих молнию в руки человека… — И, сверкая глазами, она добавила: — Быть может, эти ужасные открытия умрут со мной. Но я спокойна: они оживут в грядущем… Человек — гений разрушения… Сатана постоянно подогревает в нем сомнения и зависть, толкает к мятежу.