Крёстный сын

Алесько С.

– - Ты так похудела. Что с тобой? И где твои волосы? Я даже не узнал тебя сначала.

– - Ты тоже не очень на себя похож, вон, даже ребра торчат, -- усмехнулась она.
– - Шон предупреждал, что мы друг друга не узнаем.

– - Ну а все-таки? Ты болела?
– - настаивал Филип.

Ив, пребывавшая на седьмом небе от счастья, ехидно улыбнулась.

– - Сохла от любви к тебе.

– -

Шутишь?
– - он улыбнулся в ответ кошачьей улыбкой, странно выглядевшей на сером от угольной пыли лице.

– - Шучу, -- рассмеялась она.
– - Мне очень тебя не хватало, и я постоянно думала, как ты страдаешь по моей вине. А под конец пришлось попринимать одно малоприятное снадобье, дабы симулировать тяжелую болезнь, иначе старик заставил бы меня ехать с ним на восток.
– - Филип зло выругался.
– - Волосы я все равно собиралась обрезать, -- продолжила Ив, -- так проще выдавать себя за мальчика.

– - Принеси мне чего-нибудь поесть, пока я отмокаю, потом вымоюсь и покажу, как по тебе истосковался. Хотя ребра у меня торчат и не из-за этого.

Девушка отправилась на кухню и вскоре вернулась.

– - Подкрепляйся, -- она протянула ему тарелку, -- а я вымою тебе голову.

– - Не занимайся ерундой, просто сбрей волосы -- там полно вшей, -- сказал Филип, вонзая зубы в сочный кусок жареной свинины.

– - Как у вас все просто! Ты прямо как старик, -- Ив не сдержалась и ввернула пару ругательств в адрес своего отца, -- Тебе-то, как мне показалось, не очень нравится моя новая прическа!

– - Нравится-нравится. Из тебя получился очень милый худенький мальчик...
– - Ему захотелось немного в шутку позлить ее.
– - Мужчины с определенными пристрастиями все бы отдали за ночь с тобой... с ним. А меня никогда не тянуло к своему полу. Я даже попку твою не буду трогать, пока она снова не станет женской.

– - А у меня вызывают отвращение лысые мужчины, -- подхватила его тон Ив.
– - Сейчас обрею твою голову, а потом воздержимся от секса, пока не придем в нормальную форму.

– - Энджи, вот солью грязную воду и покажу тебе такое воздержание...

– - Ну, нет, милый, раз ты постеснялся взять меня сразу, теперь придется сначала привести себя в порядок по полной! Я еще заставлю тебя побриться и ногти подстричь, прежде чем дам до себя дотронуться.

– - Я смотрю, твоя склонность к извращениям увеличилась. Ты правда хотела, чтобы я взял тебя сразу? Может, еще в бараке нужно было начать?

Девушка вместо ответа дернула его за волосы.

– - Фил, молчи и ешь, дай мне сделать свое дело, -- сказала она, поливая его мокрую голову снадобьем от насекомых.

Он усмехнулся и полностью сосредоточился на еде, ибо сам для себя не мог решить, чего ему в данный момент хочется больше: секса или жареного мяса.

Приведение Филипа в порядок заняло много времени. Наконец Ив протянула ему полотенце. Он вылез из ванны, вытерся и взглянул на нее.

– - По-моему, вся моя грязь теперь размазана по тебе.

– - Ничего, мне не нужно отмокать, я быстро.

Он вышел, чтобы не мешать ей. Вид ее наготы не давал ему покоя, вне зависимости от того, выглядела она как мальчик или нет. Вскоре Ив закончила и пошла в спальню, вытирая мокрые волосы. Филип спал на кровати. Девушка улыбнулась и присела рядом, разглядывая его. Он сильно отощал, кожа стала болезненно бледной, казалось, пыль подземелья въелась в нее, оставив сероватый оттенок. Но это пустяки: месяц свободы, солнца и нормальной еды -- и его тело станет прежним, как, впрочем, и ее. Она смазала разбитые кандалами запястья и лодыжки, да несколько кровоподтеков на ребрах, больше никаких серьезных повреждений не было. "На руках и ногах тоже останутся шрамы", -- подумала она, -- "черт бы побрал старика с его воспитательными мерами! Вот кто настоящий извращенец, да еще и со склонностью к мучительству." Но ей совсем не хотелось думать об отце. Она, наконец, могла сделать то, о чем долго мечтала: прижаться к обнаженному телу своего мужчины и просто лежать так, наслаждаясь покоем и его близостью. Филип не проснулся, когда она устроилась рядом, он повернулся на бок лицом к ней, обнял ее одной рукой, а минуту спустя еще и собственнически закинул ногу на ее бедра. Она улыбнулась, довольная. Похоже, он тоже давно ждал этого момента. Ив не думала, что ей удастся заснуть, но очень скоро погрузилась в спокойный сон без сновидений, каким не спала уже много дней.

Еще не совсем проснувшись, она почувствовала, будто ее тело то тут, то там ласкают маленькие язычки пламени, теплые и ласковые и в то же время возбуждающе жгучие. Сперва она наслаждалась этими ощущениями, не открывая глаз, потом окончательно вынырнула из сна и поняла, что это были поцелуи, которыми Филип покрывал ее с ног до головы. Она протянула руки, нашла его голову и запустила пальцы ему в волосы.

– - Проснулась, мой ангел?

– - Да, -- Ив открыла глаза и посмотрела на него.
– - Я хочу тебя.

Он улыбнулся, раздвинул ей ноги и провел рукой по увлажнившимся губкам.

– - Да ты уже готова!
– - он привстал, занимая позицию между ее ног.

Она увидела его торчащий вверх член и потянулась к нему, но он перехватил ее руку.

– - Не сейчас. Мы с ним и так долго ждали, пока ты проснешься. Я хочу кончить в тебя, а не забрызгать тут все кругом.

Она подчинилась и раздвинула пошире ноги. Он вонзился в нее сразу на всю длину, она застонала от наслаждения. Но ожидание оказалось для него слишком долгим, и конец наступил быстро. Она понимала: ему необходимо было разрядиться, а теперь он позаботится о ее удовлетворении. Она обняла его руками и ногами и стала целовать, стараясь не дать выскользнуть из нее. Он тоже не хотел покидать уютное знакомое местечко, где ему всегда были рады. Обоюдное желание не замедлило принести плоды: она почувствовала, как член оживает внутри, и вскоре Филип снова задвигал бедрами, на этот раз более медленно. Только теперь она поняла, насколько ей не хватало его близости. Ей казалось, она тает, теряет телесную форму и превращается в один сгусток наслаждения. В голове стоял сладкий тягучий туман, а из горла вырывались стоны, слыша которые, ее любовник потихоньку терял рассудок. Это продолжалось достаточно долго, чтобы заполнить обоих наслаждением до краев, и когда они кончили, то остались лежать совершенно обессиленные и полностью счастливые, как пловцы, долго боровшиеся с волнами, но наконец выбравшиеся на берег, на который не чаяли уже ступить.