Крёстный сын
Шрифт:
– - Наверное, так и есть, герцогиню я знал плохо, -- Правитель слегка задумался, вспоминая.
– - Дочь тоже не имеет со мной ничего общего, -- вполголоса пробормотал он.
При упоминании о дочери на лице Филипа опять появилась так раздражавшая его крестного улыбка.
– - А вы познакомите меня с ней? Говорят, она очень красива...
– - Ну и наглец!
– - Правитель не удержался от недоброго смешка.
– - Даже если забыть, кто ты есть, какой отец станет знакомить
Улыбка Филипа, совершенно очаровавшая Ив, тут же испарилась.
– - Да пошутил я насчет знакомства. Мне принцессы и даром не надо, -- буркнул бывший разбойник.
– - И что еще за условие насчет женщин? Это не по мне.
– - А это я пошутил, -- заявил довольный Правитель.
– - Поживешь в воздержании пару-тройку месяцев, там посмотрим. Сам подумай: если хоть одна женщина во дворце увидит твой инструмент, сразу пойдут разговоры. Тут и не самые сообразительные смогут связать исчезновение Жеребца с твоим появлением при дворе. Это мне не нужно, да и тебе, полагаю, тоже.
– - Я не собираюсь портить ваших придворных дам и служанок, но в бордель-то почему нельзя сходить?
– - упорствовал Филип.
– - Потому что я хочу подержать тебя несколько месяцев под домашним арестом. Думаю, меня можно понять. Да и воздержанию полезно начать учиться. Неужели тебе не приходилось обходиться без женщины?
– - с издевкой поинтересовался Правитель.
– - Приходилось как-то около месяца, больше пробовать не хочу, -- вполне серьезно ответил крестник.
– - А надо. Самоудовлетворением заниматься я не запрещаю.
– - С моим размером это сложно.
– - Ничего, как-нибудь выйдешь из положения. Ну, а не нравится -- дорога на виселицу открыта. Подумай: теперь ты попадешь туда не столько за преступные делишки, сколько из-за нежелания держать штаны застегнутыми. Удовольствие того стоит?
Филип помрачнел еще больше и промолчал.
– - Я расцениваю молчание как согласие на все мои условия, -- проговорил после небольшой паузы Правитель.
– - Да.
– - Отлично, -- усмехнулся тот.
Правитель уже отошел от первоначального шока и был очень доволен, снова взяв ситуацию под контроль. Он оставил Филипа в живых в первую очередь из-за сентиментального чувства к старому другу. Но почти сразу прагматичный мозг главы государства стал фиксировать моменты, которые могли оказаться полезными в будущем. "В мальчишке что-то есть, он удивительно к себе располагает, хотя и не пытается, скорее наоборот. В смелости и самообладании ему не откажешь, к тому же явно не глуп и, судя по речи, образован. Впрочем, наверное, не слишком -- он сбежал в шестнадцать или семнадцать. Похоже, не потерял остатки совести... Не в меру дерзок и любит придуриваться, но если я за него как следует возьмусь, может, и получится что-то путное", -- думал Правитель, наблюдая, как угрюмый крестник переминается у стола с одной босой ноги на другую.
– - Ну что ж, вроде бы все обсудили, -- наконец прервал молчание глава государства.
– - Надевай мешок, караульные отведут тебя в подземелье. Спрашивать ни о чем не будут, так что постарайся сам рта не раскрывать.
Филип поднял с пола мешок и натянул на голову, Правитель позвал двух гвардейцев, несших караул у дверей кабинета, велел препроводить пленника в темницу и ни о чем с ним по пути не разговаривать.
Утром глава государства отдал распоряжение установить на площади перед дворцом позорный столб, а наказание назначил на следующий день. Его дочь, по-прежнему проводившая почти все время в потайных ходах, была в курсе событий. В назначенный день она, позавтракав, поднялась на крепостную стену и наблюдала за приготовлениями. Позавчера слова о позорном столбе скользнули по поверхности сознания: сказалось возбуждение от наблюдения за столь интересовавшим ее мужчиной. Теперь, стоя на стене и глядя вниз на площадь, заполнявшуюся народом, девушка все больше приходила в отчаяние от предстоящего.
Ив не слишком любила людей, но и не находила удовольствия в созерцании их страданий. Она никогда не устраивала мелких подлостей слугам, как это делали многие ее сверстницы из благородных семей, дабы потом насладиться зрелищем наказания "провинившегося". Правитель хорошо знал, что дочь терпеть не может кровавые действа на площади, поэтому удивился, застав Евангелину на стене.
– - Что ты здесь делаешь?
– - с подозрением спросил он.
– - Пришла понаблюдать за наказанием.
– - Раньше ты никогда не проявляла интереса к подобным зрелищам.
Подозрения Правителя росли. "Девчонка постоянно шныряет по потайным ходам", -- думал он.
– - "Наверняка не упустила шанса взглянуть на знаменитого Жеребца, а щенок недурен собой. Дальше все понятно".
– - Я подсматривала, когда вы беседовали со своим крестником. Поздравляю, наконец, у вас появился сын!
– - в голосе Ив звучала издевка.
– - Спасибо! Пришла поупражняться в остроумии? Боюсь, проку от такого сына будет не больше, чем от тебя, -- Правитель облегченно вздохнул в душе.
– - В связи с его бесполезностью вы устраиваете эту торжественную церемонию усыновления?
– - Послушай, Евангелина, я знаю: тебе не нравятся бичевания и прочее. Ты уже поздравила меня, думаю, теперь пора уйти, -- Правитель взглянул на площадь.
– - Да, так и есть, мальчишку ведут.
– - Неужели вам приятно наблюдать за этим?
– - вдруг отрывисто спросила Ив.
– - За справедливым и очень мягким наказанием? Не то чтобы приятно, но это убеждает меня в правильности моих действий. Ты ведь знаешь: я строг, но справедлив.
– - Но вы же простили крестника, значит, можно обойтись без этого. Поступить справедливо в данном случае означает повесить его или отправить на каторгу. По закону он вполне это заслужил. А вы сохраняете ему жизнь, но не отказываете себе в удовольствии помучить и унизить лишь за то, что он портил кровь вашему другу и позволил себе неуместный тон в разговоре с вами.