Крестоносец: Железная Земля
Шрифт:
– Фламеньер?
– Да. А вы?
– Иустин Ганель, к вашим услугам.
– Вы знаете, куда нас повезут?
– В Хольдхейм. Не самое скверное место, если хотите знать.
– Ага, курорт для государственных преступников, - сказал я.
– Филиал рая на земле.
– Не совсем, но и не Бездна Неназываемая. Поверьте, есть места куда хуже. Например, таверна "Под мостом". Тамошний повар не моет рук, а от подавальщиц разит потом.
– Кошмар, - я попытался улыбнуться.
– Есть идеи, что нас ждет в Хольдхейме?
– Ничего радостного, я думаю. Но хорошо уже то, что эшафот и каменный мешок где-нибудь в тюрьме Мон-Пале нам точно
– Я ни в чем не виноват!
– Охотно верю, - Ганель улыбнулся.
– Я по вашему лицу вижу, что вы порядочный человек.
– Вы тоже не похожи на преступника.
– Тем не менее, я преступник.
– Что же вы совершили?
– Я безбожник. Ужасное преступление, не так ли?
– Я не смею осуждать вас.
– И это говорите вы, фламеньер?
– Ганель был удивлен моими словами.
– Не ожидал.
– Просто было бы нелепым в моем положении судить другого человека.
– Благородно с вашей стороны, добрый сэр. Но мое преступление очевидно. Я поставил под сомнение правдивость легенды о Матери-Воительницы, - заявил Ганель, и я уловил иронию в его тоне.
– Я несколько лет провел в Мирне, где проводил свои изыскания, и не нашел ни единого доказательства того, что описанные в "Золотых Стихах" события действительно происходили. Все свои выводы я аккуратно записывал в свой дневник. Конечно, я не собирался публиковать свои записки, это было бы верхом глупости. Однако мой слуга, которого, заметьте, я сам научил читать и писать, тайком прочитал мой дневник и донес на меня в Святой трибунал. Меня приговорили к смерти, но потом решили, что мои способности могут пригодиться империи, и смертную казнь заменили ссылкой.
– Ваши способности?
– У меня их много!
– Ганель засмеялся.
– Я скорее ученый, но и маг тоже. В юности изучал медицину в Рейвеноре, получил степень магистра, потом обучался в Рейвенорской академии магии, заслужил лиловую мантию мага-стража и так себя зарекомендовал, что получил приглашение стать домашним лекарем и учителем у императора Орланда Шестого, предшественника его величества Алерия. Это был весьма плодотворный период моей жизни. Мне удалось составить генеалогию дома Орланда и доказать, что он восходит к императору Лиану Великому, за что государь щедро меня одарил. На эти деньги я много путешествовал, побывал в Тервании, в Гуджаспане и Хиланджи, погостил у кочевников в Дальних степях и несколько месяцев плавал на корабле виари - представьте себе! Все эти годы я усердно осваивал самые различные науки. Мне кажется, особо я преуспел в алхимии, астрономии и минералогии, но также изучал скульптуру и архитектуру, математику, строительное дело, историю, философию, богословие и многое другое. Всего не перечислишь. В империи найдется немного людей, способных соперничать со мной в некоторых областях знаний.
– Интересно, - беседа с Иустином Ганелем и впрямь меня увлекла. А еще мне понравилось, как беззастенчиво этот парень сам себя расхваливает.
– А Мирна?
– Ах да, о Мирне....Когда императором стал его величество Алерий, командоры Высокого Собора поручили мне отыскать захоронения тринадцати Святых воителей - тех рыцарей, которые по легенде, сражались против полчищ Зверя рядом с Воительницей и Гугоном де Маньеном и пали в битве. Их останки, будь они найдены, стали бы священными реликвиями для всех верующих империи. Я несколько месяцев работал в библиотеках ордена и Священной Ложи, добросовестно изучил старинные рукописи и нашел упоминание о том, что погибшие рыцари-герои
– И ничего не нашли?
– Ничего, - Ганель покачал головой.
– Два года я рылся в древнем городе мертвых под Золотым храмом и находил только останки тех, кого захоронили в этом некрополе еще до начала Четвертой эпохи. Как-то раз даже натолкнулся на вампира, который почти тысячу лет пролежал в замурованном и защищенном особыми оберегами склепе - это было забавное приключение.
– Ничего забавного не вижу. И как вам удалось спастись?
– Немного магии и везения.
– Пожалуйста, продолжайте.
– Мне надо было оправдать расходы на экспедицию в Мирне, и я отправил в Рейвенор...эээ... кое-какие свои находки, выдав их за подлинные.
– То есть, вы обманули командоров?
– Я добавил к ним очень туманные описания - получалось так, что я вроде как бы уверен в подлинности останков, но окончательное решение должны принять эксперты из Священной Ложи и Высокий Собор.
– Вы не нашли останков Тринадцати и решили, что священная история просто вымысел?
– Не совсем так. Просто у меня появились сомнения. Я еще год продолжал исследования в Мирне и нашел очень много противоречий между "Золотыми Стихами" и своими открытиями. Например, Писание говорит, что Небесный храм был построен еще до появления Матери, и свою первую проповедь Она произнесла именно там. Я же обнаружил, что храм имеет фундамент из армированного бетона, который стали использовать только в Четвертую эпоху. Честный Меч Матери, который хранится в том же Небесном храме, выкован из гуджаспанского булата - в Третью эпоху самого государства Гуджаспан еще не существовало, стало быть, Честный Меч тоже подделка.
– Вы опасный человек, Ганель.
– Всего лишь ученый, пытавшийся найти ответы на свои вопросы, - "безбожник" презрительно фыркнул.
– Конечно, я никогда бы никому не рассказал о своих открытиях и выводах. Непроверенных выводах, заметьте. Если бы не подлец-слуга... Позволю спросить, а вы что натворили, добрый сэр?
– Понятия не имею, - я решил, что не стоит рассказывать этому веселому и словоохотливому умнику о моем разговоре с императором.
– Поверьте, я правду говорю.
– Возможно, - тут Ганель как-то странно на меня посмотрел.
– Мне кажется, у вас есть влиятельные враги.
– Да уж, - вряд ли мне стоит откровенничать с этим человеком и признаваться в том, что я пошел против воли императора.
– Впрочем, какое это имеет значение?
– Не стоит отчаиваться, - сказал Ганель и зевнул, прикрыв рот рукой.
– До Хольдхейма неблизкий путь, думаю, мы еще успеем поговорить о наших грехах.
– Полагаете, от таких разговоров станет легче?
– спросил я.
– В Писании сказано: "Человек падает для того, чтобы подняться и идти дальше", - ответил ученый.
– Неплохо сказано, добрый сэр.
– Спасибо, что пытаетесь вернуть мне надежду, - сказал я.
Ганель не ответил. В следующее мгновение наша повозка тронулась с места, и у меня возникло странное чувство - ощущение рокового мгновения, то, что должен испытывать каскадер за миг до выполнения опаснейшего трюка, или солдат перед атакой. Но беспросветное темное удушающее отчаяние, которое владело мной еще четверть часа назад, прошло, внезапно и бесследно. Я успокоился. Будь что будет, сказал я себе. Бог не оставит меня, не должен оставить. А если так, я еще повоюю. Я еще повоюю...