Крестовый обход
Шрифт:
– А мне припоминается, – заговорил Медленный Ум, – что у гуронов вроде бы был какой-то такой, что ли, бог…
– Точно! Только не бог, а что-то вроде демона.
– Ну да. Помню, что он был весь из железа и звали его как-то… Может, Виниту?
– Маниту!
– Ага! Железный демон Маниту. Он приходил к гуронам по ночам…
– И глаза его были цвета крови…
– И воровал у них сны! – закончил Медленный Ум.
– Погоди! – сказал я. – Так значит, этот Маниту за нас? Ну, раз он ворует сны у наших врагов.
– Ничего подобного! Если бы он не воровал у них сны, гуроны не были бы такими злыми.
– Ага! – сказал я и повернулся в сторону горящих красных глаз демона.
– Достопочтенные… эхм… демоны! – по новой заскрипел робот.
Что ж, думаю, именно это его и погубило. Он выдал себя!
Короче, мы слегка наваляли Планше в три томагавка, вытрясли из его позитронных мозгов все сказочки про благородных рыцарей, взамен научили его говорить «I'll be back», нарекли Терминатором и пустили бродить вдоль одноименной линии, по самой кромке темной стороны. Тем самым немного увеличив вероятность того, что моя матрона когда-нибудь все-таки повстречается со своим любимым роботом.
Пусть порадуется. Все-таки она у меня очень хорошая. Хотя и перегибает порой палку по части чистоты и порядка в доме.
Впрочем, эта проблема касается не только моей матроны, почти у каждого из поселенцев есть своя маленькая странность. Кто-то старательно воссоздает по каталогам домашнюю обстановку, такую, как на Земле, и даже заказывает дорогущий и не так, чтобы очень красивый, на мой взгляд, пол из паркета. Кто-то мастерит скворечники, хотя птиц нам обещали завезти только в следующем году. А старый Ганс, например, – это Хельгин дедушка – так вот, он потратил целых три лета на то, чтобы построить себе настоящую пасеку. И только к прошлой осени получил свою первую порцию меда. Совсем небольшую, меньше, чем Толстый может слопать за один вечер, но видели бы вы, как счастлив был старик в тот день!..
Я, например, видел. А уже на следующее утро – подошел к нашей учительнице по языку и литературе, которая по совместительству еще и школьный библиотекарь, и решительно, очень решительно попросил ее, чтобы она никогда, ну просто никогдашеньки-никогда не выдавала Темке книжку про Винни-Пуха.
Хотя Темка, вроде, и сам уже не в том возрасте, но… пчелы-то могут об этом и не знать!
Интересно, почему это я раньше не замечал, что батутное дерево похоже на воткнутую в землю стрелу с наконечником, направленным к небу? Я попытался раздвинуть оперение стрелы, чтобы выглянуть из-за дерева и при этом остаться невидимым для Толстого. Если он, конечно, все еще ждет нас на поляне. Как бы не так! По отдельности каждая веточка батутного дерева кажется мягкой и податливой, но стоит вам потянуть одновременно хотя бы за две ветки, как их упругость сразу же превратится в упрямость… То есть, упрямство. Поэтому нужно быть весьма сообразительным, а главное – терпеливым, в общем, как раз таким, как я, – чтобы перехитрить батутное дерево.
– Держи! – шепотом сказал я и протянул одну ветку Соломенной Башке.
Вторую я дал подержать Медленному Уму, третью отогнул сам. В образовавшийся просвет легко пролезла моя голова. Толстого я обнаружил сразу же. Он был на поляне, но очень слабо походил на ожидающего. Насколько я мог видеть – а видеть я мог только ноги Толстого, от колен и ниже, – наш бывший оруженосец
– Ну! – поторопил меня вождь.
– Пошли! – скомандовал я. – Можно даже не прятаться. Толстое Брюхо все равно не заметит.
Еще в нескольких шагах от шалаша я услышал какое-то подозрительное погромыхивание. Звук был такой, как будто кто-то легонько встряхивает в руках… точно!.. жестяную банку с остатками леденцов. Жалкими остатками, если внимательно прислушаться.
– Толстое Брюхо – не просто скво, лишенное скальпа! – объявил я. – Он еще и пожиратель Святого Грааля! – и схватил Толстого за ногу.
– АААА! – должно быть, из-за наушников вопль Толстого получился значительно громче, чем обычно.
Я заткнул ему рот ладонью, он за нее укусил. Ладонь сразу стала липкой.
Толстый закатывал глаза и мычал что-то про демонов.
– Я, вождь Соломенная Башка, от имени моего племени… – начал Темка. – Да снимите вы с него наушники!.. За осквернение и частичное уничтожение реликвий, доставшихся нам… ну, от предков… могиканин по имени Толстое Брюхо… – он задумался.
– Может, оставить его без блинов? – предложил Медленный Ум.
– Да, – Темка кивнул. – Не получит сегодня своей порции блинов.
Толстый отчаянно замычал. Я понюхал воздух и с удовлетворение добавил:
– С вишневым вареньем.
Хотя никаким вареньем, разумеется, не пахло, тетя Антонина всегда кладет его в последний момент.
Толстый грохнулся в обморок.
Мы с Грегори с удовольствием растянулись рядом. Натруженные ноги требовали отдыха. Я стянул с себя майку и подставил тело нашему незаходящему солнцу.
Толстый сразу же вышел из обморока и промямлил, выковыривая из зубов вещественные доказательства:
– Амвы не имеете пвава!
Но понял, что никто его не слушает, и снова замолчал.
А вот Темке отчего-то не сиделось на месте, даже не лежалось. Он еще долго тряс нас с Грегори за плечи, звал идти куда-то и что-то там делать, но мы к тому моменту были уже совершенно непоколебимы и нетранспортабельны. «Нет, нет, – устало лепетал я. – Я же говорил: до ужина – не больше двух подвигов…» В конце концов Темка отчаялся нас когда-нибудь расшевелить, высказался совсем в духе Толстого – что-то вроде его «Ну и пожа-а-алуйста» и убрел куда-то в даль, одинокий, как хоббит.
Когда я в следующий раз увидел Артема, он уже заканчивал свой третий за сегодня виток и, похоже, собирался зайти на четвертый. Он продвигался по поляне странными, неестественно большими скачками. Нет, правда, всякий раз, отрываясь от земли, Темка подпрыгивал вверх метра на три-четыре, а потом медленно опускался. Со стороны это выглядело так, будто он хотел допрыгнуть до нашего неба и пробить своей головой дыру в открытый космос. Представляете, какая-то кро-о-ошечная дырочка, и тут же – бац! – нам на головы обрушивается солнечная радиация, даже на Толстого, который этого, скорее всего, и не заметит. Потом – разгерметизация, в одно мгновение небесная сфера заполняется вакуумом… точнее, наоборот, наша атмосферка улетучивается через отверстие наружу, только ведь тем, кто внутри, от этого не легче! В общем, ужас!