Крестовый поход восвояси
Шрифт:
Толпа расступилась, давая узкий коридор, и я, поправив свой пурпурный плащ, зашагал к каменному помосту.
– Так вот ты каков, витязь Воледар. Слыхивал о тебе слово доброе. И про то, как ты в чужестранных землях с разбойниками бился, и про то, как вы с Венедином на острове чудо-юдо заморили. Да вот беда, все это невесть где было, а здесь ваши имена мало кому ведомы. Так что если поверит народ слову моему…
– Медведем его испытать! – донесся из толпы тот самый голос, который первым выкрикнул, что я неведом.
– Медведем! Медведем! – радостно донеслось над заполнившей площадь толпой.
– Ну что, витязь, сам слышишь,
– «Капитан», – раздался в голове предостерегающий голос Лиса, – «по-моему, самое время обидеться и послать их самих к медведям. Тем более что начальство вряд ли оценит твое рвение».
Лис, несомненно, был прав, и мысль попасть в лапы медведю ради десяти – пятнадцати страничек текста, который, возможно, никто никогда не прочтет, меня вовсе не грела. Но опозориться перед таким количеством витязей – нет, уж лучше медведь.
– Ну, – дожидаясь ответа, заторопил меня Муромец.
– А! Была не была! – Я сорвал с головы шапку и бросил ее оземь. – Давайте бурого!
– «Ну вот. Ты опять сошел с ума», – с безысходным оптимизмом констатировал Лис. – «Капитан, ты думаешь, тебе щас приведут олимпийского мишку и он улетит в свой сказочный лес? Вынужден тебя расстроить: скорее всего это будет особь кило под триста, да еще и кормленная последний раз невесть когда».
– «Лис, не мельтеши. Все равно уже ничего не изменишь. Постарайся лучше вспомнить, что нам известно о борьбе с медведями».
– «Медведя лучше всего бить в степи с вертолета», – хмуро отозвался Лис. – «Ну а если серьезно, брюхо у него слабое, ноздри, задница… Но что это нам дает? Ты представляешь, с какой скоростью эта зверюга машет лапами? Майк Тайсон рядом не угадывается! А на лапах у этой твари, между прочим, не мягкие перчатки».
– «Ладно, не пугай. Можно подумать, я не представляю, что такое медведь».
Если бы я даже и не знал ничего о животном, с которым мне сейчас должно было сойтись в поединке, то в эту минуту у меня появился вполне реальный шанс узнать о нем побольше. Словно повинуясь волшебной палочке, толпа раздалась, очищая круг для будущей схватки и огораживая его высокими строевыми щитами, из-за которых торчали широкие наконечники копий. Следом за этим два дюжих молодца вывели на поле битвы косолапого великана, недобро оглядывающего людское морс вокруг.
– Ну что, люди добрые, простите, если что не так, – крикнул я, склонившись в поясном поклоне. Скинув плащ, я передал его Муромцу. – Ежели не вернусь, отдай кому пожелаешь, – и, неожиданно размашисто перекрестившись, шагнул в круг.
– Подожди себя хоронить, – донеслось мне вслед.
Наверное, самое худшее у медведей – это выражение морды. Точнее, полное его отсутствие. Замысел любого хищника можно предугадать, глядя ему в глаза. Но только не медведя. Осознав, что сдерживающие его цепи сняты, бурый хозяин леса осмотрелся кругом и, заметив меня, вздыбился, оскаливая пасть и угрожающе рыча. В таком положении он был на полторы головы выше противника и, стало быть, чувствовал себя хозяином положения. Вспоминая выступления на боксерском ринге в Кембридже, я начал враскачку приближаться к косолапому, выбирая удачный момент для атаки.
– «Капитан, ну шо ты пляшешь». – раздалось в голове. – «Ты его только злишь».
Очевидно, Лис был прав, поскольку в ту же секунду мохнатый исполин ринулся на меня со скоростью, вовсе неожиданной для столь мощной туши.
– Держись, Капитан! – заорал Лис, расшвыривая ограждавших круг гридней.
Мир перед моими глазами погас. Через мгновение он появился вновь, но отчего-то лишенный привычных красок. Над головой быстро и оглушительно щелкали медвежьи челюсти, и жуткая вонь из пасти сводила меня с ума. Я зарычал, впиваясь пальцами в мохнатую шкуру зверюги, и она с невероятной легкостью поддалась под моей хваткой. Разъяренная тварь оглушительно взревела и, еще более сжимая объятия, начала наваливаться на меня всем весом.
Что было дальше, я помню с трудом. Возбужденный мозг вспышками выхватывал то колено, раз за разом бьющее в мягкое медвежье подбрюшье, то бросок, когда наваливающийся на меня медведь вдруг, потеряв опору, со всего размаху уселся на хвост и от боли взвыл совсем не по-медвежьи. Я не помню, каким образом мои пальцы оказались в ноздрях лесного чудовища, раздирая их до крови. Я пришел в себя лишь тогда, когда бурая туша, в который раз награждаемая мною тяжеленными ударами в височную впадину, рухнула наземь, увлекая за собой и меня.
Меня била крупная дрожь.
– Капитан, шо это было? – услышал я над собой голос Лиса.
Я открыл глаза, стараясь разглядеть его. Он был то цветным, то черно-белым. В голове гудело, словно ведьма в дымоходе.
– Я долго бился?
– Бился?! – Изумление Лиса казалось неподдельным. – Да ты его почти разорвал! Секунд за сорок. Абсолютный мировой рекорд!
– Сейчас я умру, – прошептал я, закрывая глаза.
– Э-э, ты мне это брось, – затряс меня мой напарник. Слова эти были заглушены конским ржанием.
– Володимир Ильич! – услышал я сквозь рвущую сознание тошноту. – Князь Олег Изборский на нас идет! Со всей дружиной!
Глава 4
Скатертью дорога тебе, добрый молодец.
«То не громы нал Псковом ударили, то не молнии сверкнули под Изборском, то ударили витязи русские, то сверкнули мечи их булатные…»
Слова эти, распевно произносимые надтреснутым, но сильным голосом, доносились до меня с соседнего возка, сопровождаемые перебором гусельных струн и скрипом множества колес. Воинство Володимира Муромца готовилось всей своей невиданной для Руси мощью обрушиться на одинокую княжью дружину потомка брата великого Рюрика Трувора, не пожелавшего признавать выскочку и внука крестьянского. Клубилась меж вековыми дубами пыль, поднимаемая тысячами коней богатырских на лесных дорогах, катились возы с доспехами и провиантом, шли пешие отряды оружных воев постоять за землю русскую.
Пользуясь временной передышкой, я отдыхал, лежа в возке, все еще окончательно не придя в себя после схватки с медведем.
– Эк тебя плющит-то, – усмехнулся, подъезжая поближе, Лис, уже обретший спою привычную непринужденность. – С чего бы это вдруг?
– Сам бы попробовал.
– А со стороны поглядеть, так явно заказной бой. Секунд десять ты перед ним танцевал ламбаду, а потом, когда мишка решил составить тебе пару, ты на него напал и зверски избил.
– Лис. – Я страдальчески поморщился.