Крестовый поход
Шрифт:
— А как с твоей клятвой, Уилл? Жить в целомудрии, бедности и послушании. Ты стоял на коленях в церкви в Париже и клялся Темплу. Как ты ее сдержал? Взять хотя бы целомудрие. — Гарин исступленно рассмеялся. — Я думаю, его ты потерял очень давно, верно? А бедность? Вспомни, сколько денег ты украл из сундуков Темпла на свою тайную миссию. Осталось послушание. Ну тут ты не станешь спорить, это никогда не было твоим сильным местом. — Гарин теперь вошел в раж, брызгал кровавой слюной, источая злобу. — Так что ты точно такой же плут, клятвоотступник, обманщик и сукин сын, как и я. Никогда этого не забывай.
Это было уже слишком. Уилла захлестнула острая ненависть к человеку, с которым он когда-то делил радости и печали, которому доверял сокровенные тайны, которому тоже спас жизнь. Он свирепо ударил его в челюсть. Гарин зашатался и рухнул, подняв вокруг себя облако пыли.
— Надо было позволить им тебя прикончить, — крикнул Уилл, не в силах остановиться.
— Не надо, отец!
Уилл повернулся. Роуз стояла, закрыв руками лицо. Конфеты валялись на земле.
Ярость моментально прошла. Он взял дочь за руку и повел прочь.
Гарин пошевелился, поднял голову и снова уронил.
— Славно, Рози, что ты меня жалеешь.
«Возвращайся в Лондон». Уилл думал, что у него по-прежнему есть куда вернуться. Но Гарин давно уже обрубил концы, решив раз и навсегда избавиться от надзора Эдуарда, от его лживых посулов, оскорблений и угроз. Но главное — ребенок. Именно эта девочка укрепила решимость остаться в Акре. В прошлом году двое посланцев короля приезжали искать Гарина. На постоялом дворе его вовремя предупредили, и он притаился, а потом продолжил прежнюю жизнь. Играл, воровал. На еду и выпивку хватало. Приходилось менять место ночлега, кочевать, как бедуину в пустыне. Годы службы королю Эдуарду не пропали даром. Гарин сделался неприхотлив, изворотлив и необыкновенно живуч.
Взгляд Гарина остановился на конфетах, которые уронила Роуз. Он подполз и, кряхтя, взял одну. Конфета была теплая и липкая в том месте, где ее держала девочка. Гарин медленно засунул конфету в рот.
На базарной площади Уилл снова закутался в куфию.
— Отец!
Он остановился.
— В чем дело?
— Мне больно руку!
Уилл посмотрел на испуганное, сердитое лицо дочери и отпустил.
— Извини. — Он притянул ее к себе. — Тебе не следовало это видеть.
— Отец, скажи, почему, когда Гарин приходит к нашему дому, мать всегда недовольна и отсылает его прочь? И ты становишься злым, когда мы встречаем его на улице и он начинает говорить с тобой, даже если вежливо. Почему?
— Он плохой человек, Роуз. Много лет назад он сделал большую подлость мне и твоей матери, и я, как ни старался, не могу его простить.
— Но вы когда-то были друзьями. Там, в Англии.
— Да. Но уже очень давно стали чужими. — Голос Уилла стал твердым. — Так что не слушай, что он говорит.
— А это… — Роуз замолкла и посмотрела ему в глаза. — Ну, то, что он говорил насчет тебя, что ты нарушил свою клятву. Это правда?
Уилл устало вздохнул.
— В какой-то мере. Но… понимаешь, это трудно объяснить. — Он действительно не знал, что сказать. Элвин объяснила дочери, что устав Темпла запрещает рыцарю жениться и иметь детей, поэтому их отношения с отцом надо держать в тайне. Роуз была смышленая для своего возраста, но все равно очень юная, и ничего больше ей рассказывать не следовало. — Я уже сказал тебе, Гарин плохой человек. Скажу больше: он подлый. — Уилл нежно сжал ее плечи. — Ему нельзя доверять. Понимаешь?
Роуз устремила на него пристальный взгляд:
— Он останется здесь, пока ты не дашь ему денег?
— Надеюсь, что нет.
— А не лучше дать, и пусть уезжает?
— Понимаешь, он просит деньги на очень нехорошие дела. — Уилл улыбнулся, погладил голову Роуз. — Хозяин Гарина, король Эдуард, захотел для себя больше земель и напал на Уэльс, где родилась твоя мать. Теперь то же самое он замыслил сделать с Ирландией и Шотландией. Четыре года назад умер король Шотландии, его наследницей стала внучка. Так вот, Эдуард собрался женить на ней своего сына и через него завладеть Шотландией. На моей родине есть много людей, которые не захотят ему покориться, и я боюсь, что там случится то же, что в Уэльсе. Деньги, которые просит Гарин, нужны королю для войны.
— Ты беспокоишься за своих сестер? Изенду и Иду?
— И за них тоже. Кроме того, я хочу когда-нибудь повезти тебя в места, где я рос. Там не должно быть войны.
Они пошли дальше.
— Мне очень хочется увидеть эти места, — сказала Роуз после молчания.
Уилл крепче сжал маленькую руку дочери, с болью воспоминая оставленных в далекой Шотландии близких.
Погибшая по нелепой случайности сестра Мэри. После чего отец навсегда покинул дом, оставив жену и трех других дочерей. Безучастные глаза матери, ее последний растерянный поцелуй, когда отец увозил Уилла в Лондон. Сам отец, Джеймс Кемпбелл, с черными как воронье крыло волосами и руками, запачканными чернилами. Уилл вспомнил, как мечтал заслужить у него прощение за смерть Мэри. Если в этой жизни не удастся, то в следующей. То хорошее, что было у него дома, вспоминалось с трудом. Время от времени перед ним возникали отдельные фрагменты детства, но цвета потускнели. Смех матери, запах летней травы, ощущение, когда он входил в холодную воду, осторожно ступая по дну озера. Многие годы Уилл гнал воспоминания от себя, сосредоточившись на рыцарских обязанностях, а теперь и на своей семье. Но четыре месяца назад пришло письмо.
Вскрыв его, Уилл быстро пробежал глазами по строкам, написанным незнакомой рукой, пока не увидел в конце подпись. Изенда Кемпбелл. Его охватило горькое волнение. Младшая сестра. Он покинул дом в десять лет, когда она была младенцем. Сестра извещала о смерти матери, Изабел. Мать хворала несколько лет и умерла во сне. Ее похоронили на кладбище монастыря, куда она удалилась вскоре после отъезда Уилла с отцом. Он вспомнил ее, какой она была тридцать два года назад. Стояла у дома, глядя им вслед, когда они отъезжали верхом на конях. Вдруг ярко увиделось, что она поправила накинутую на плечи тонкую шерстяную шаль и откинула назад непокорную прядь медно-золотистых волос. Он вспомнил, как через какое-то время оглянулся, понял, что мать все еще стоит там, и не отводил глаз, пока она не сделалась неразличимой и не скрылась за холмом.
Из письма Уилл узнал и о смерти старшей сестры, Элис. Изенда, видимо, полагала, что он должен был об этом знать. Оказывается, мать захворала после кончины Элис. Уилл подумал, что Изенда писала ему и прежде, и, возможно, не раз, но письма не доходили. Теперь из его родных остались только Ида и Изенда. Тон письма был мучительно бесстрастным, будто сестра писала по обязанности, и даже тяжкой. Она коротко упомянула о своих детях, не называя по именам, и Уилл ощутил невысказанный упрек. Ему показалось, что Изенда осуждает брата и отца, покинувших свою семью. Показалось: она хочет, чтобы он страдал. И он страдал. Мать умерла, так и не узнав, что у нее есть внучка.