Крестовый поход
Шрифт:
Еще меньше понравилось Эдуарду, когда Раббан жестом показал на стоящего рядом худого, анемичного человека:
— Это Гобер де Ильвиль, ваше величество. Великодушный король Филипп назначил его послом при дворе ильхана. Он следует со мной в Персию, чтобы выразить волю и стремление короля к союзу между нашими народами.
Гобер скованно поклонился Эдуарду. Гарин предположил, что перспектива путешествия в Персию его не слишком вдохновляет.
— И о чем вы беседовали с королем Филиппом? — поинтересовался Эдуард, не замечая Гобера.
— Да о том же, что привело меня сюда, ваше величество. — Детский восторг Раббана сменился сдержанной серьезностью. — Вначале я побывал в Риме в надежде побеседовать с папой. Но мне не повезло. Его святейшество скончался, а на его место пока никого не избрали.
— Это уже случилось, — сказал Эдуард. — Я недавно получил весть, что преемником стал кардинал, принявший имя Николая IV. Так какое именно у вас дело, посол?
— Новый Крестовый поход, ваше величество.
— Вот как? — изумился Эдуард.
— Его высочество ильхан, как и все остальные при его дворе, исповедует буддизм, — продолжил Раббан. — Но очень благоволит христианству. Среди его приближенных есть христиане-несторианцы. [8] К примеру, я. И наш ильхан состоит в большой дружбе с патриархом Ирака. Его высочество давно лелеет желание отобрать у мусульман христианские святые места, и это желание разделяет его близкий друг, патриарх. Его высочество ильхан послал меня сюда искать у королей и духовенства Запада поддержки. Если они откликнутся, его высочество готов дать денег и поднять войско. — Раббан замолк. — Ваше величество, вы однажды заключили союз против мамлюков с отцом его высочества, ильханом Абагой. Готовы ли вы подписать новый договор и возглавить Крестовый поход?
8
Несторианство — проповедываемое архиепископом Константинополя Несторием христианское учение; позднее осужденное как ересь на Эфесском соборе.
Эдуард задумчиво смотрел на Раббана. Его советники вопросительно поглядывали друг на друга. Тишину нарушали лишь шаги слуг, появившихся с подносами холодного мяса, сыров и теплого хлеба.
— Отнесите еду в мои покои, — сказал Эдуард и повернулся к Раббану: — Все примут трапезу здесь, а мы с вами побеседуем приватно. Вы согласны?
— Конечно, ваше величество.
Советники Эдуарда и Раббана выглядели оскорбленными, что их не пригласили на такой важный разговор, но король и посол в сторону советников даже не взглянули. Следом за ними направились толмач и слуги с подносами.
Гарин с облегчением вернулся к себе в покои, оставив советников возмущенно обсуждать случившееся. Он вошел, задернул шторы и сел. Ему было хорошо известно, что в Эдуарде не угасло желание возглавить Крестовый поход с целью вернуть Заморские земли. Но пока у него и дома дел было в избытке.
Двенадцать лет назад Эдуард объявил о своем решении пойти на Уэльс. После шести лет кровопролитных войн сопротивление князя Ллевелина Гвинеда было наконец сломлено, и Уэльс присоединился к Англии. Для всеобщего устрашения у лондонского Тауэра долго красовалась отрубленная голова Ллевелина, вставленная в железную оправу и насажанная на шест.
Эдуард повелел построить в Уэльсе несколько мощных замков для охраны завоеванной территории и отправился в Гасконию, наводить порядок там. Но Гарин знал, что король продолжает думать о Крестовом походе. Однако оставались еще непокоренные Ирландия и Шотландия, а после смерти короля Кипра Гуго четыре года назад договор о размещении там войска потерял силу.
Когда пришла весть о кончине короля Гуго, Гарин почувствовал, будто с его плеч сняли ношу. Эдуард ничего не знал о плане похищения Черного камня. По пути из Акры Гарин на корабле отыграл часть денег, затем во французском порту продал свой меч. Представ перед взбешенным Эдуардом, он объяснил, что его ограбили разбойники, отобрали все деньги, какие удалось добыть у «Анима Темпли». Он надеялся, что эта ложь помешает Эдуарду отправить его обратно на Святую землю, дабы шантажировать братство и вымогать у них золото. О том, что станет, если король узнает правду, лучше было не думать. Но все равно жестоких унизительных побоев избежать не удалось.
Гарин приложился к найденному под кроватью початому кувшину с вином. Удовольствие длилось недолго, вино закончилось, но кое-какую работу сделало. На душе полегчало. Он сбросил грязные сапоги, лег на спину на узкую койку и уставился в потолок, пытаясь угадать, как король ответит на смелое предложение монголов.
Ждать ответа пришлось не долго.
Он продремал два часа и, проснувшись с противным вкусом во рту и зверским голодом в бурчащем желудке, отправился на кухню. По пути Гарина догнал слуга и сказал, что король призывает его в свои покои.
Эдуард сидел за столом с задумчивым видом. Перед ним лежало письмо.
— Захлопни дверь. — Он посмотрел на Гарина. — У меня к тебе поручение. Немедленно отправляйся в Рим и передай это письмо папе.
— Могу я спросить, милорд, что в этом письме? — спросил Гарин ровным голосом. Он знал: при короле нельзя проявлять никаких эмоций, поскольку Эдуард их непременно использует.
— Можешь, — ответил король после короткого молчания. — Я прошу папу начать переговоры с правителями стран Запада о поддержке Крестового похода и прошу его также послать в эти страны легатов убеждать народ вступать в войско для новой войны за Иерусалим и Святую землю. За место рождения Христа.
Гарин слышал такие речи и прежде. До сих пор они речами и оставались. Высокая риторика, произносимая с глубокой серьезностью и горячим энтузиазмом. Но потом все в конце концов забывалось до следующего раза. Правители Запада все погрязли в собственных распрях и никаких призывов к войне не слушали. И вообще, идея Крестовых походов устарела. Даже если сейчас Эдуард настроен серьезно, Гарин не мог представить, кто еще откликнется на его призыв.
— Вы намерены возглавить Крестовый поход, милорд?
— Да, когда придет пора. А пока мне просто интересен союз с монголами. Их предложение мне весьма по нраву, хотя и не ко времени. Так что я решил оказать им поддержку вот таким способом. Король Филипп, видимо, тоже послал похожее письмо папе Николаю. — Губы Эдуарда чуть скривились. — Я слышал, папа мечтает о Крестовом походе и, думаю, прислушается к нашим предложениям. А я вернусь в Англию, как намеревался. Здесь уже все закончено.
Гарин понимал, что дело не только в письме.