Крестовый поход
Шрифт:
Почил Бейбарс Бундукари, человек, который согнал их подобно стаду овец к этой узкой прибрежной полосе, истребив при этом великое множество.
Ходил слух, что его отравили. Некоторые говорили, будто бы это сделал прорицатель, но какая разница. Главное, умер самый грозный враг франков со времен Саладина, а его наследник, юноша, едва достигший шестнадцати лет, известен своим слабоволием. И потому люди радовались, рассказывали истории, шутили, а на одной из площадей развели погребальный костер, в который, к всеобщему веселью, бросили соломенное
Весть о кончине Бейбарса пришла неделю назад. Ее объявил бейлиф, граф Роже де Сан-Северино, на спешном собрании городского Совета. Он же объявил этот день праздником, чем серьезно укрепил свой авторитет. И вообще, люди полюбили Роже. Не за его дела, а за их отсутствие.
Акра уже оправилась от прошлогодней смуты, и жизнь наконец вошла в нормальную колею. Мир между кварталами был восстановлен. Карла Анжуйского особенно никто в городе не ждал. Король — это хорошо, но пусть лучше правит на расстоянии. Так было приятнее бюргерской коммуне, верхушке итальянских купцов, магистрам рыцарских орденов, патриарху и многим другим, которые имели свой кусок городского пирога и были довольны. И граф Роже, устраивающий рыцарские поединки и праздники для своих друзей-аристократов, тоже был доволен.
Уилл стоял у окна, слушал, морщась, пьяные выкрики гуляк за стенами Темпла.
— Опусти шторы.
Он оглянулся, увидел Эврара, болезненно щурящегося на своей узкой койке, и отпустил шнур. Штора с негромким свистом встала на место, погрузив покои в угнетающий полумрак.
Уилл подошел к капеллану, сел на табурет рядом.
— Извините, я не знал, что вы проснулись.
— Уже не сплю какое-то время, — сказал Эврар, кладя голову обратно на подушку. — Меня разбудило пение. — Он устремил на Уилла воспаленные глаза и печально вздохнул. — Празднуют его кончину. Как стервятники, обдирающие мясо с костей мертвого льва. Радуются, как будто сами его убили! — Негодование вызвало у Эврара приступ сухого прерывистого кашля.
Уилл привычным движением чуть приподнял его голову, а другой рукой поднес ко рту тряпицу, куда капеллан наконец сплюнул мокроту с большой примесью крови.
— Их нельзя осуждать за веселье, Эврар. — Уилл протянул капеллану чашку с водой, которую тот пренебрежительно отверг. — Бейбарс принес нашим людям много горя.
— Горя? — презрительно усмехнулся Эврар. — А сколько горя принесли мы мусульманам, когда пришли на их землю?
— Я только хотел сказать…
— Знаю, — пробормотал священник, закрывая глаза. — Знаю.
— По крайней мере сейчас есть надежда на мир. Прочный мир. Барака-хан сел на трон, но править всем будет Калавун. Так что смерть Бейбарса нам на руку.
Эврар посмотрел на него.
— Я уже давно не думаю о мести, — проговорил Уилл, как бы оправдываясь.
— По правде говоря, я бы не осудил тебя, если бы ты ее жаждал, — сказал Эврар. — По его приказу казнили твоего отца и похитили Элвин. У тебя есть личные причины желать ему смерти.
— Наверное, прежде были. Но теперь я не чувствую никакой
— Я знаю почему, — мудро заметил Эврар.
Уилл ждал ответа. Но капеллан молчал. Лежал с закрытыми глазами, мерно дыша. Кожа на его лице стала совсем прозрачной. Непонятно было, как в таком теле еще держится душа. Но она держалась. Прошло уже больше трех недель с тех пор, как лекари Темпла заявили, что жить ему осталось не больше одного дня.
— Сколько, говоришь, этому капеллану? — спросил главный лекарь Уилла. — Девяносто? Так ему давно пора было отойти на небеса.
Эврара соборовали две недели назад, а с тех пор еще два раза, но он по-прежнему решительно цеплялся за жизнь. Уилл решил, что капеллан снова заснул, но тот заговорил:
— Ты стал взрослым, Уильям.
Уилл усмехнулся:
— Мне тридцать, Эврар. Надеюсь, я уже какое-то время пребываю во взрослом состоянии.
Эврар кивнул:
— Да, ты взрослый, чтобы стать рыцарем. Даже коммандором. Но только сейчас ты достаточно вырос для понимания цели братства. — Уилл хотел возразить, но Эврар его прервал: — Все эти годы, что я тебя знаю, Уильям, тобой управляла страсть. Страсть загладить вину перед отцом, страсть к женщине, к мести. Но член братства должен быть иным. Стоять выше личных желаний и страстей. Он воин, и его поле битвы — будущее человечества. Это самая трудная цель — изменить мир к лучшему. Не себя, не отдельный народ, а весь мир. Ты не радуешься смерти Бейбарса, потому что теперь видишь мир иначе. Возможно, глубже, чем его вижу я.
— Мне приятны ваши похвалы, Эврар, но я по-прежнему грешен. — Уилл сунул руку за воротник мантии и вытащил длинную серебряную цепочку, где рядом с кулоном, изображающим Святого Георгия, висело небольшое золотое колечко. — Мной по-прежнему управляет страсть.
Эврар улыбнулся.
— Нет, Уильям. Теперь не страсть управляет тобой, а ты ею. Это большая разница. — Он снова закашлялся, но быстро успокоился. — Как она?
Уилл рассмеялся. Вернувшись из Дамаска, он застал Эврара больным и с тех пор не отходил от его постели, отлучившись лишь один раз, чтобы обвенчаться с Элвин. Андреас организовал тайный обряд. А потом Уилл вернулся к Эврару. С тех нор супруги общались только с помощью писем, которые носил Саймон. Вместе с письмами Элвин передавала корзинки с фруктами для Эврара.
— Ей стало лучше, — ответил Уилл.
— Как она ест? Ей нужно набираться сил. — Капеллан посмотрел на Уилла. — Чего ты улыбаешься?
— Я просто не мог себе вообразить, что настанет день, когда вы с сочувствием спросите о здоровье моей жены, носящей моего ребенка.
Эврар хрипло вздохнул.
— Я сам удивляюсь. Но жизнь, Уильям, всегда преподносит сюрпризы. — Он опять закрыл глаза. Вскоре его дыхание стало ровным и едва заметным. Балансируя на своем табурете, Уилл напряженно прислушивался, пытаясь уловить очередной вздох.