Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том первый
Шрифт:
Резюмируя изложенное, необходимо подчеркнуть, что махновщина олицетворяла крестьянское движение за справедливость, направленное на решение наболевших общественные вопросов – освобождение трудящихся, создание жизненного устройства без произвола властей. Махновское движение возникло и развивалось как самостоятельное крестьянское движение с осознанными целями. Нестор Махно был выразителем крестьянских настроений. Для характеристики социального состава махновского воинства В книге приведена характеристика основной группы командного состава махновцев, входивших в число ближайших сподвижников Махно. Махновские командиры, игравшие заметную роль в крестьянском движении, являлись выходцами из бедноты, имели в основном образование не выше начального. Махновская армия в значительной степени состояла из бедняцкой молодежи, верившей в идеал уравнительного социализма.
Миф об анархистской природе махновщины, опоре крестьянского движения на кулацкие верхи деревни, авторство которого принадлежит Л. Д. Троцкому, был создан, чтобы заслонить народное содержание крестьянского движения. Пропагандистская попытка Троцкого объединить в одном социальном явлении – махновщине – непримиримые стороны (анархокоммунизм и его врага – кулачество) представляется провокационной. Анархистская умозрительная теория, как идеология радикального революционного толка, оказалась далекой от подлинных интересов трудящихся. Поэтому безосновательно выпячивание анархистской оболочки махновщины, определение типологии данного массового крестьянского движения в качестве анархистского. Несоответствие анархических идей с их реальным воплощением проявилось в том, что анархические мечты и идеалы разбивались от столкновения
3.3. Крестьянские восстания в Сибири
Крестьянские восстания в Сибири в 1920 г. Освободившиеся от колчаковской власти сибирские губернии незамедлительно были обложены продразверсткой. По заданию центра, Сибирь должна была в 1920 г. выполнить огромный план продразверстки в размере 114 млн пудов хлеба. Сибирское крестьянство воспринималось высшим советским руководством в большинстве своем как зажиточное, предполагалось изъять из Сибири хлеб, накопившийся за несколько послереволюционных лет, значительная часть которого была необмолоченной. Поэтому ставилась задача: заставить крестьянство произвести обмолот зерна из нескольких урожаев и обеспечить его сбор и поставку в центральную Россию. Председатель Сибревкома И. Н. Смирнов на заседании Сибирского бюро ЦК РКП (б) 11 мая 1920 г. высказал сомнение по поводу возможности выполнения директивы центра: «У меня создается впечатление, что правильного аппарата продовольствия у нас нет, еще до сих пор не выяснено, сколько хлеба может дать Сибирь России, и не было об этом заявлено в Москве. Одной вооруженной силой хлеба не возьмешь. Необходимо взамен хлеба дать крестьянам и железа, и мануфактуру, и спичек, и соли…» [789] .
789
См.: Сибирская Вандея. 1920—1921. Документы. В 2—х т. Т.1. С. 22.
Однако в конце мая 1920 г. советское руководство Сибири начало кампанию насильственной продразверстки. 28 мая 1920 г. в адрес всех ревкомов и продкомов Сибири была направлена телеграмма за подписью Смирнова, а также Помглавкома по Сибири Шорина и председателя Сибирского продкома Когановича. В ней констатировалось «недопустимое» состояние заготовок хлеба и продовольствия в губерниях Сибири. Советское руководство Сибири, руководствуясь указаниями центра, требовало «в порядке боевого приказа» от губпродкомиссаров под личную ответственность закончить выполнение хлебной разверстки к 1 августа 1920 г.: к 20 июня предписывалось выполнить 60% плана продразверстки, к 1 июля – 80%. Губпродкомиссарам предоставлялось право «в порядке боевого приказа» возлагать личную ответственность за своевременную ссыпку зерна на председателей волревкомов и волисполкомов – за невыполнение приказа виновные подлежали заключению в концентрационные лагеря [790] . На следующий день, 29 мая губпродкомиссарам была направлена директива зампредседателя Сибпродкома Дронина Г. Е., основу которой составляла установка на силовые методы: «без малейшего промедления стать на путь решительных действий по принуждению населения к выполнению разверсток силой государственного воздействия». Требовалось «строго, без колебаний» применять декрет ВЦИК от 9 мая 1918 г. «О предоставлении народному комиссару продовольствия чрезвычайных полномочий…», включительно до конфискации имущества [791] .
790
См.: Сибирская Вандея. 1920—1921. Документы. В 2—х т. Т.1. С. 24—25.
791
См.: Там же. С. 25.
Председатель Сибпродкома П. К. Коганович в июне 1920 г. заявил: метод «самотека», то есть добровольной сдачи хлеба провалился. С июня началось проведение разверстки. Продкомиссар Сибири, ссылаясь на опыт центральной России, предупреждал: «при производстве разверстки ни в коем случае нельзя рассчитывать на добровольное выполнение разверстки». Констатируя «почти единодушное противодействие продразверстке, пока пассивное», Коганович сформулировал собственную своеобразную интерпретацию организации продовольственной диктатуры в Сибири: «Не продовольственную диктатуру приспособлять к обстоятельствам, а обстоятельства приспособлять к продовольственной диктатуре» [792] . Разверстка, в понимании продкомиссара Сибири, воспринималась «в качестве обязательной повинности с применением мер принуждения». В докладной записке в Сибревком Коганович сетовал на нехватку рабочей и военной силы для проведения продразверстки: вместо 9 тыс. рабочей силы продорганы имели 1692 человек, вместо 11 тыс. вооруженной силы продорганы располагали 3836 [793] . Получается любопытная ситуация, олицетворяющая механизм политики военного коммунизма: для проведения продовольственной кампании вооруженной силы требовалось больше, чем рабочей, штыков в наличии оказалось более чем вдвое больше, чем рабочих рук. Основой политики военного коммунизма являлось насилие. В этой связи характерен приказ Томского ревкома и губпродкома от 19 июня 1920 г., в соответствии с которым волисполкомы обязывались немедленно принять меры к обмолоту зерна посредством принуждения к работе самих владельцев хлеба. Невыполнение разверстки к 1 августа квалифицировалось как «сознательный саботаж», за что волисполкомы подлежали аресту и суду ревтрибунала [794] .
792
См.: Там же. С. 26—27.
793
См.: Там же. С. 42, 152.
794
См.: Там же. С. 270.
Несмотря на угрожающие директивы органов власти, к концу июня 1920 г. выполнение продразверстки в Сибири оказалось провальным: из плановых 114 млн пудов хлеба было собрано лишь 15 млн пудов. По данным на 10 июля, в Сибири было заготовлено 28% плана [795] . Действия органов Советской власти, которую сибирское крестьянство воспринимало как народную и активно поддержало в борьбе с Колчаком, оказались для многих крестьян, включая красных партизан, неожиданными. Насильственные методы продорганов вызвали недовольство и возмущение в крестьянской среде. На заседании Сибирского бюро ЦК РКП (б) 9 июля 1920 г. Смирнов констатировал: «отношение крестьян к нам недоброжелательное и даже враждебное. Вызвано это главным образом тем, что мы у крестьян берем все, а им ничего не даем. Некоторые губпродкомиссары своими приказами способствуют возникновению восстаний. Необходимо поставить их на место». Одновременно выдвигалось требование применять высшую меру наказания по отношению к восставшим крестьянам, реквизировать их хлеб и имущество [796] . В тот же день, 9 июля 1920 г., в телеграмме Смирнова в адрес Ленина сообщалось: половина Алтайской и Томской губерний охвачены восстанием [797] . Установка Смирнова в отношении повстанцев нашла отражение в приказе Сибревкома Алтайскому и Томскому губревкомам от 12 июля: «Крестьяне сел, примкнувших к изменникам, обязаны немедленно и безоговорочно выполнить полагающуюся по закону разверстку… Вся работа по обмолоту, ссыпке и подвозу хлеба возлагается на восставшие села. С неисполняющими этого приказа будет поступлено без всякой пощады, как с явными изменниками» [798] . Сибпродком в конце августа 1920 г. докладывал Смирнову и Шорину: разверстка на 1920/1921 г. чревата «крупными осложнениями» в Омской, Томской, Алтайской и Семипалатинской губерниях, угрозой срыва всей продовольственной
795
См.: Сибирская Вандея. 1920—1921. Документы. В 2—х т. Т.1. С. 42.
796
См.: Там же. С. 36—37.
797
См.: Там же. С. 37.
798
См.: Там же. С. 39.
799
См.: Там же. С. 46—47.
Примечательно, что советское руководство Сибири категорически отрицало какое—либо руководство повстанческим движением со стороны эсеров. По информации председателя Сибревкома Смирнова, изложенной в докладе Ленину, специальное расследование показало, что в восстаниях лета—осени 1920 г. в Сибири социалисты—революционеры, как организация, участия не принимали, лишь отдельные эсеры «вовлекались в движение» [800] . На заседании Енисейского губкома 18 октября 1920 г. Смирнов высказал аналогичную позицию: эсеры в силу разгрома их организационного центра не представляют реальной силы. Если будут восстания, – предсказывал руководитель большевиков Сибири, – они будут носить стихийный характер [801] . Соответствующая интерпретация позиции руководителя Сибревкома нашла выражение в резолюции Енисейского губкома РКП (б) от 25 октября 1920 г.: «Единственные претенденты на роль крестьянских вождей – эсеры – являются совершенно разгромленными организациями, загнанными в безвыходный тупик идеологически. Нет оснований предполагать возможность серьезных попыток эсеров взятия в руки инициативы антисоветских выступлений. Это необходимо признать и, исходя из этого положения, строить нашу работу» [802] . Органы ВЧК отслеживали поведение представителей небольшевистских партий. В начале июля 1920 г. были проведены чекистами широкомасштабные аресты эсеров в Барнауле, Бийске. В сводке Семипалатинской губчека за 1—15 июля 1920 г. сообщалось: за организацией эсеров ведется усиленное наблюдение [803] .
800
См.: Там же. С. 614.
801
См.: Там же. С. 58.
802
См.: Сибирская Вандея. 1920—1921. Документы. В 2—х т. Т.1. С. 451.
803
См.: Там же. С. 157, 201.
Лидерами протестного крестьянского движения, направленного против политики военного коммунизма, являлись авторитетные в крестьянской среде бывшие партизанские командиры, отличившиеся в борьбе с Колчаком. Заметным протестным крестьянским явлением в Алтайской губернии в 1920 г. стала роговщина, названная таким образом по имени Григория Рогова – крестьяна села Жуланиха Мариинской волости Барнаульского уезда. 1 мая в Жуланихе он поднял восстание. Поводом стало мероприятие по перезахоронению партизан, погибших от рук белогвардейцев – в Жуланиху собралось около тысячи бывших партизан из окрестных сел и деревень. Участие в руководстве повстанцами соратников Рогова по партизанской борьбе – анархистов И. Новоселова, П. Леонова, Е. Возилкина, Ф. Габова – наложило своеобразный отпечаток на крестьянское движение с чертами махновщины. В сообщениях советского военного командования повстанцы нередко именовались «черными».
Важной особенностью крестьянских восстаний в Алтайской губернии, объяснявших ожесточенность сопротивления повстанцев, являлся фактор их зарождения и развития в прежних центрах антиколчаковской партизанской борьбы, в частности, в Барнаульском и Славгородском уездах, – там, где прежде успешно действовали отряды Западно—Сибирской крестьянско—рабочей партизанской армии под командованием Е. М. Мамонтова. Так, село Солоновка Покровской волости Славгородского уезда во время антиколчаковской партизанской борьбы являлось столицей партизанской армии Мамонтова и было сильно укреплено. Среди бывших командиров партизан, недовольных политикой Советского государства, выделялись Никита Кожин и Филипп Плотников – бывшие командир и комиссар 1—го Алтайского полка в партизанской армии Мамонтова. В мае 1920 г. Плотников начал вооруженную борьбу против большевистской власти. В середине июня его отряд насчитывал 500—600 бойцов. В июне 1920 г. повстанческое движение охватило район западнее железной дороги Барнаул—Семипалатинск. Из Боровской волости Барнаульского уезда восстание перекинулось к юго—западу и востоку, угрожая перерезать железную дорогу. В Славгородском уезде повстанцами контролировались Михайловская, Ключевская, Каипская, Покровская, Родинская, Вознесенская волости. В селе Михайловское Славгородского уезда образовался штаб крестьянской повстанческой армии. 3 июля повстанческий штаб объявил мобилизацию мужчин [804] . Создавались районные штабы, объявлявшие мобилизации. Созвав набатом народ, повстанцы объявляли мобилизацию мужчин от 18 до 45 лет. По оперативным сводкам советского командовния, среди повстанцев было много людей «бедней бедных» [805] . Местное население проявляло сочувственное отношение к повстанцам, оказывало им помощь и поддержку.
804
Сибирская Вандея. Т. 1. С. 159, 161, 162, 172.
805
Там же. С. 257.
В начале июля районный штаб повстанцев в селе Волчиха Волчанской волости Славгородского уезда выступил с воззванием к населению: «Коммунисты не считались с голосом трудового народа, не считались с интересами его. Коммунисты, не сообразуясь с наличностью у крестьян хлеба и скота, сделали далеко не справедливую разверстку. Сибирь не хочет заморить голодом родную ей Россию. Сибирь даст все, что может, для голодной России, а также и для борьбы с русской и иностранной буржуазией. Сибирский народ говорит: „Нет места насилию и гнету“. Он встал не против народной власти, а против насилия. Лозунг повстанцев: „Да здравствует свобода, равенство, братство и любовь. Да здравствуют Советы. Долой коммунистов и нет места капиталу“. Под этим лозунгом вспыхнуло восстание под Семипалатинском и мощной волной докатилось до нас». 8 июля в приказе командира Волчихинского полка повстанцев был объявлен лозунг: «Да здравствует Советская власть и полная свобода – долой коммуна» [806] . Боевой костяк повстанцев составляли мобилизованные в Красную Армию дезертиры, в подавляющей части бывшие партизаны. Примечательна следующая тенденция: дезертиры, у которых были семьи и крепкие хозяйства, в конечном счете добровольно являлись с повинной в органы Советской власти, поскольку боялись репрессий. Продолжали скрываться или вступали на путь активной борьбы с властью, как правило, бессемейные и неимущие. В числе последних был бывший партизан, бедняк З. И. Зыков – один из руководителей повстанцев Боровской волости Барнаульского уезда. Командиром отряда повстанцев в Барнаульском уезде был также Иван Смолин – участник партизанской борьбы против Колчака, дезертир Красной Армии [807] .
806
РГВА. Ф. 1319. Оп. 1. Д. 174. Л. 59; Сибирская Вандея. Т. 1. С. 165, 170.
807
Сибирская Вандея. Т. 1. С. 37, 141.