Крестьянские войны в России XVII-XVIII вв.
Шрифт:
Особенно тяжелым было положение крестьян. В среднем на один крестьянский двор падало до 10–15 руб. и более различных платежей. Для сравнения можно привести такие данные (за 1706 г.): для выплаты двухгодичного оброка по 1 руб. 69 коп. со двора крестьянам имения И. Квашнина-Самарина в Калужском уезде требовалось продать около 7 пудов свинины, или 11 баранов, или 85 кур[102].
Нещадная эксплуатация крестьян и посадских людей феодалами и государством имела своим следствием массе вое их разорение, обнищание. Перепись 1710 г. показала сокращение количества крестьянских и посадских дворов. Большие размеры приняли недоимки при сборе налогов и платежей. Они выколачивались властями с примененном самых жестоких мер, сопровождались страшными злоупотреблениями и насилиями представителей местной администрации. Характерной чертой жизни и быта многих
Исключительно тяжелым было положение десятков тысяч работных людей на мануфактурах и приписных крестьян, обслуживавших те же фабрики и заводы. Долгий рабочий день, низкая зарплата, которой хватало лишь на пропитание самого работника, притеснения и издевательства — таков был их удел. Многие из них бежали с предприятий, власти же принимали строгие меры к их отысканию и возвращению на старые места.
На народных страданиях строилось и крепло государство, усиливались позиции и увеличивались богатства российского дворянства и купечества. Наступление на жизненные интересы широких народных масс затрагивало те районы, которые исстари сохраняли автономию в пределах России. Это, прежде всего, юго-восточные окраины, куда в течение второй половины XVII — начале XVIII в., но ослабевая, тянулись потоки беглых.
На Дону в начале XVIII в. насчитывалось около 130 городков-станиц с несколькими десятками тысяч населении, возможно до 60 тыс. чел. Среди них по-прежнему насчитывалось немало беглых крестьян и посадских, стрельцов и солдат. Многие голутвенные люди работали на богатых казаков, попадая к ним в экономическую зависимость, другие становились бурлаками, третьи, люди бездомовныо и бродячие, кормились случайной работой. На Дону постоянно не хватало хлеба, прокормиться было трудно. Положение осложнялось частыми набегами воинственных соседей; они убивали и уводили в плен сотни людей, разоряли дома, захватывали имущество[104].
Еще большую опасность представляло появление на Дону русских и украинских помещиков, монастырей, двор нового ведомства, которые с конца XVII в. начинают за хваты земель и угодий. Казаки сопротивляются наступлению дворянского и монастырского землевладения, выгоняют новых владельцев и их приказчиков, разоряют их имения. Но остановить натиск феодалов они не могут, так как власти и сам царь весьма заинтересованы в получении владений на Дону. Так, борьба донских казаков за владение Бахмутскими соляными промыслами, которые еще и конце XVII в. были переданы Изюмскому полку и его полковнику В. Ф. Шидловскому, после ряда столкновений завершилась в 1706 г. их отпиской «на государя». Они поступили в ведение Семеновской канцелярии. Интересно, что в 1705 г. Бахмутский соляной завод был разорен и сожжен соляными добытчиками и голытьбой, которых возглавил бахмутский казачий атаман Кондратий Афанасьевич Булавин. После решения судьбы промыслов туда при ехал воронежский дьяк Алексей Горчаков, чтобы описать земли и угодья, выяснить убытки от пожара. Но донцы не допустили его к проведению описи, Булавин приказал посадить дьяка под арест[105].
Правительство переселяет новопришлых казаков из верховых городков в районе рек Хопер, Медведица, Бузулук и другие места — на азовские дороги. Власти запрещают донцам ловить рыбу на Дону в районе Азова, «сечь лес и пустошить леса». В некоторых местах воеводы по личному указу Петра I пытаются провести перепись казаков. Досаждали казакам и стеснения в торговых делах. Массовые побеги крестьян и дворовых с 80-х годов XVII в. вызывают появление серии правительственных указов, запрещающих принимать на Дону беглых, которых предписывалось возвращать владельцам.
Наступление правительства на жизненные интересы жителей Дона (казаков, беглых крестьян и холопов, работных людей с различных предприятий и промыслов) вызывало их недовольство. Эти все более углублявшиеся классовые противоречия
Правительство, стараясь привлечь на свою сторону домовитых, самым откровенным образом их подкупает — в ход идут и жалованье, и всякие подарки, и предоставление привилегий. Особенно щедро оплачивают московские бояре предательство, помощь в подавлении народных восстаний. Так было, например, в 1671 г. при поимке Степана Разина. А за участие в подавлении Астраханского восстания 1705–1706 гг. Войско Донское получило 20 тыс. руб. Войсковому атаману Лукьяну Максимову за борьбу с Булавиным в конце 1707 г. пожаловали для него и его сторонников 7 тыс. руб. Им было также разрешено захватывать в частную собственность земли, на которых домовитые заставляли работать на себя беглых; здесь появляются их хутора[106]. В одном из царских указов (1689 г.) говорилось, что до этого времени «по реке Хопру и Медведице отнюдь пашни не пахивали и никакого хлеба не сеевали, а важивали хлеб из русских городов и кормимся зверьми и рыбами; а ныне де в тех городках казаки завели пашню»[107].
Беглые люди и «природные» казаки все больше начинают заниматься земледелием для собственного прокормления. На Дону скапливается все больше беглых. После семи лет проживания они становились полноправными казаками. Русские дворяне разных уездов, центральных и южных, жалуются правительству на бегство своих подданных, которое разоряет помещичьи хозяйства. Так, в одной коллективной челобитной 1690 г. феодалы сообщают властям: «Бегают от нас люди и крестьяне с женами и детьми на Дон, на Хонор и на Медведицу беспрестанно, многие села и деревни запустошили. Теперь мы от этого побегу разорены без остатку».
На Дон, помимо крестьян, посадских, бегут многие стрельцы, солдаты и драгуны. Особенно усиливается их бегство после подавления восстаний в Москве в 1682 г. и под Москвой в 1698 г., с началом Северной войны. Спасаются от преследователей и раскольники. Они основывают свои скиты в глухих местах по Хопру и Медведице. Скрываются от гнета своих феодалов — гетманов и старшины — украинцы.
В ответ на присылаемые из Москвы грамоты с требованиями о выдаче беглых Войско или сообщало, что их на Дону нет, или попросту отмалчивалось. В начале XVIII в. правительство переходит к более активным действиям. В 1703 г. на Дон посылают стольников М. Кологривова и М. Пушкина с поручением выявить новооснованные городки в верховьях Дона, по Хопру и Медведице, Бузулуку в Северному Донцу. Беглых предписывалось отослать на прежние места жительства или на каторжные работы в Азов. Стольники опросили население ряда городков. Но высылка, которую начали проводить царские отряды, встретила сопротивление казаков. Миссия Кологривова и Пушкина потерпела неудачу. Но власти неоднократно возобновляли усилия, направленные на то, чтобы воспрепятствовать заселению беглыми русскими людьми верховых донских городков, перевести их на новые поселения в районе «шляхов», которые вели к Азову, с целью освоения новоприсоединенного края.
Правительство все более стесняет политические права Войска Донского: запрещает предпринимать казакам военные походы, посылать послов без разрешения азовского губернатора; вмешивается в хозяйственную жизнь казачества.
К началу XVIII в. классовые антагонизмы в стране обостряются до крайности. Они выливаются в цепь народных движений, более или менее крупных, принимающих различные формы — от массового бегства в 80–90 е годы XVII в. и большого количества выступлений, восстаний различных категорий угнетенного населения до крупных движений, таких, как, например, Астраханское восстание 1705–1706 гг., Башкирское восстание 1704–1711 гг. и, наконец, самого мощного из них — Крестьянской войны начала XVIII в.