Крестьянские войны в России XVII-XVIII вв.
Шрифт:
Но в октябре каратели переходят в решительное наступление. К Симбирску, который продолжает осаждать 20-тысячное войско повстанцев, подходит войско Ю. Н. Борятинского, жаждущего взять реванш за свое сентябрьское поражение. Под стенами города закипела ожесточенная битва. Повстанцы бились, как львы. Разин сражался в гуще боя, был ранен; истекающего кровью и потерявшего сознание атамана вынесли с ноля боя его помощники. Повстанцы потерпели поражение, и Борятинский соединился с Милославским, осажденным в кремле. Восставшие целую ночь штурмовали его укрепления. Воеводы послали полк ратников им в обход к берегу Волги, и среди повстанцев началась паника. Каратели воспользовались этим и довершили разгром разинского войска. Самого предводителя его казаки унесли в лодку,
Катастрофа под Симбирском предопределила окончание деятельности Разина. В связи с пораженном под Симбирском некоторые исследователи считают возможным писать о недостойном поведении Разина, чуть ли не его эгоизме и предательстве, так как он бросил-до на произвол судьбы свое войско и бежал с поля боя, спасая свою жизнь. Но при этом в должной степени не учитывается тяжелое состояние атамана, та атмосфера отчаяния и паники, которая царила среди повстанцев. Подобное поведение отличало их отряды, плохо организованные и вооруженные, и во время многих других поражений в схватках с войсками Долгорукого, Борятинского и других царских воевод.
Нельзя согласиться также с утверждением некоторых ученых, которые пишут, что после поражения под Симбирском Разина, плывшего вниз по Волге, даже не пустили к себе в город жители Самары и Саратова, что якобы свидетельствует о разногласиях в рядах повстанцев, которые и сыграли роковую роль в октябрьской катастрофе[91]. Конечно, разногласия в среде повстанцев имелись — в этом и заключалась трагедия обездоленных и темных людей, которых не спасли ни отчаянное мужество, ни огромный размах восстания. Что же касается того, что самарские и саратовские жители Разина «в городы не пусти ли», то об этом говорится в официальной грамоте Приказа Казанского дворца[92], а, как известно, правительственные акты изо всех сил старались очернить Разина и его дело, не брезгуя никакими вымыслами и фальсификациями. В то же время из другого документа — записи допроса крестьянина И. Яковлева в стане главнокомандующего Ю. А. Долгорукого под Арзамасом — видно, что Разин в Самаре был, разговаривал там с «жилетцкими людми», конфисковал вино у одного кабацкого откупщика[93]. Это лишний раз свидетельствует о том, с какой осторожностью следует относиться к официальным версиям, излагавшим те или иные события восстания в угодном правительству духе.
Но симбирское поражение и ранение главного предводителя не привели к окончанию Крестьянской войны. Восстание продолжало бушевать на огромной территории. Действовали старые повстанческие отряды и войска, создавались в ряде мест новые. Восставшие вели ожесточенные бои с карательными армиями, пытались наступать на войско Долгорукого в его ставке — Арзамасе. Царским воеводам с большим трудом удавалось продвигаться вперед, ведя непрерывные сражения с повстанческими отрядами, которые, рассеявшись после неудачи, снова и снова собирали силы и продолжали борьбу.
В это время, осенью и зимой 1670 г., в движении участвовало до 200 тыс. повстанцев.
В Нижегородском уезде в результате решительных действий повстанцев М. Осипова в руки восставших перешли богатые села Лысково и Мурашкино, затем, поело осады (с 1 по 17 октября), — Макарьевский Желтоводский монастырь. В Арзамасском уезде воевал с карателями 7-тысячный отряд «старицы» Алены из местных крестьянок. Ее схватили и сожгли на костре. Перед смертью эта мужественная воительница бросила в лицо палачам гордые и смелые слова: если бы побольше людей дрались так же храбро, как она, Долгорукий поворотил бы вспять. На Унже и Ветлуге, в Лесном Заволжье, действовали отряды И. Пономарева и М. Ф. Мумарипа, в Мордовии — мурзы Акая, в Слободской Украине — Алексея Хромого и т. д. Восставшие появлялись в центральных уездах и даже поблизости от Москвы.
Однако в конце года повстанцы терпят ряд новых крупных поражений: в октябре под городом Шацком и селом Мурашкиным, в ноябре — в Слободской Украине,
Карательные войска довершили дело в начало 1671 г. — основные очаги Крестьянской войны были подавлены. Но Астрахань продолжала борьбу в течение всего этого года. Весной войско астраханских повстанцев совершило поход к Симбирску, осаждало его, но не добилось успеха и возвратилось назад. Пала Астрахань 27 ноября.
Задолго до этого, 14 апреля, на Дону, в Кагальницком городке богатые казаки во главе с войсковым атаманом К. Яковлевым схватили Разила.
Мятежного атамана привезли в Москву на телеге в оковах и в рубище. Накались допросы и жестокие пытки. Следственное дело Разина, скорее всего, безвозвратно погибло. Ныне известно только о трех его показаниях — о казни брата Ивана в 1665 г., как причине его выступления, о попытках наладить связи с бывшим патриархом Никоном (см. выше) и, наконец, о вожде восставших татар кадомском «служилом человеке» Асае Карачурине.
На пути в столицу Разин утешал своего не столь стойкого, как он сам, брата Фрола, «говоря, что когда привезут их в город Москву, будет оказана им великая честь, тысячи людей, и самые знатные тоже, выйдут им навстречу, потому что ждут по дождутся их увидеть». Анонимный автор-англичанин, сообщающий эти сведения, пишет далее, что «предсказание» Разина сбылось: по прибытии в столицу «ожидало его великое множество народа высокого и низкого звания». Во время пыток он опять уговаривал Фрола, «дабы укрепить его», «сказал, что должно помнить ему, сколь многим пользовался он в жизни, что долго жил он среди друзей в чести и славе и имел под началом тысячи и тысячи, а потому надлежит ему нынче принять тяжелую долю свою с терпением».
На эшафоте у Лобного места, перекрестившись и сказав последнее «прости» окружавшему место казни народу, предводитель восставших столь же стойко перенес последнее испытание. Правительство, опасаясь волнений, окружило место казни плотными рядами войск. Разину «с превеликой поспешностью» отрубили правую руку, левую йогу и голову, он при этом «ни единым вздохом не обнаружил слабости духа»[95].
Боярская Москва ликовала, церковь служила благодарственные молебны и предавала анафеме Степана Разина. Слухи о восстании распространялись по окрестным странам, а их владетели поздравляли царя Алексея Михайловича с победой. В Западной Европе по свежим следам издают первые сочинения о «бунте» российской черни. Простой же народ России оплакивал смерть своего атамана, складывал о нем бесчисленные песни и легенды, дожившие до нашего времени:
Помутился славный тихий Дон
От Черкесска до Черного моря!
Помешался весь казачий круг!
Атамана боле нет у нас,
Нет Степана Тимофеевича,
По прозванию Стеньки Разина.
Поймали добра молодца,
Завязали руки белые,
Повезли во каменну Москву
И на славной Красной площади
Отрубили буйну голову!