Крестьянские войны в России XVII-XVIII вв.
Шрифт:
В ходе Крестьянской войны, уже после неудачи под Симбирском, выдвигаются планы похода на Москву через село Конобеево Шацкого уезда, через южные города на Тулу, Белгород, на малороссийские города. А. Г. Маньков не без оснований полагает, что в то время Степан Разин намечал повести с Дона повстанцев на Москву через Белгородскую черту и Слободскую Украину[74].
Во время Волжско-Каспийского похода Степан Разин одержал немало военных побед (разгром царских отрядов на Волге и Яике, взятие Яицкого городка и др.). Наиболее значительными военными успехами 1670 г. были осада и взятие Астрахани, разгром войска князя Ю. Борятинского в начале сентября под стенами Симбирска, овладение его посадом в ходе ожесточенного сражения. Успехами в борьбе с царскими войсками отмечены действия посланных им в разные стороны атаманов (в Поволжье, Слободской Украине).
План Разина и повстанцев (выход
Простые люди жадно ловили слухи о Разине и повстанцах, радовались при известии об их успехах и мрачнели, узнав об их неудачах. Пронский крестьянин С. К. Бессонов но хотел верить солдату, который рассказывал о поражении Разина: «Где де вам Стеньку Разина разбить»[78]. А один пожилой москвич на вопрос о том, как поступить, если Степан Разин подступит к стенам столицы, ответил, что повстанцев нужно встретить с хлебом-солью; его тут же схватили и повесили[79]. Народ считал дело Степана Разина своим делом.
Разин ввел элементы организации, порядка в повстанческой армии, важнейшие вопросы решались на кругах. Во все стороны рассылались отряды, эмиссары, поднимавшие на восстание народ, лазутчики добывали разведывательные данные. Разин организовал переписку между отдельными отрядами, городами и т. д., его прслестпыо письма копировали на местах, распространяли в самых, отдаленных районах. Посылая своих представителей, Разин пытался найти союзников в борьбе с боярской Москвой.
На территории, охваченной восстанием, объявлялась мобилизация людей, сбор лошадей. Разин принимал меры по обеспечению своей армии вооружением (изготовление бердышей перед боем в Симбирске и т. д.). Повстанцы устраивали засеки на пути царских войск, возводили и ремонтировали укрепления в захваченных городах, устраивали рвы и шанцы, строили мосты, сооружали баррикады из телег и бревен, охраняли дороги и переправы, выставляли заградительные отряды и заставы. В войске Разина употребляли обозы в качестве прикрытия, применяли различные хитрые приемы во время сражений.
В захваченных городах и селениях разинцы расправлялись с воеводами и приказными, дворянами и купцами, вводили казацкую систему управления с кругами и атаманами. Из тюрем освобождали арестованных, уничтожали правительственные документы. Население переставало платить налоги, но его обязывали поставлять воинов в войско Разина и, очевидно, давать ему припасы[80].
Ряд побед повстанцев, личное мужество и бесстрашие Разина, в частности во время ожесточенного сражения с войском Ю. Борятинского у Симбирска, когда атаман был сильно ранен, достаточно ясно говорят о нем как о незаурядном воине, предводителе.
Но при всем том повстанческое войско страдало органическими пороками, которые, несмотря на весь героизм и самоотверженность участников восстания, могли не привести их к поражению. Плохое вооружение подавляющей части повстанческого войска, их плохая организация и дисциплина, отсутствие тесной взаимосвязи между отрядами, местная ограниченность, разногласия между отдельными слоями повстанцев и их руководителями — все это не могло не отразиться на действиях разинских войск и отрядов, которым противостояли гораздо лучше организованные и вооруженные правительственные силы. В действиях повстанческих атаманов немало импульсивного, случайного и хаотичного. Сам Разин допустил ряд серьезных просчетов: так, отправившись на Волгу и считая Дон своей главной базой, он оставил нетронутой большую часть домовитого казачества во главе со своим крестным отцом атаманом К. Яковлевым, а оно было опорой ненавистных Разину московских бояр. После поражения под Симбирском Разин, возвратившись на
Дело в том, что у Разина и повстанцев не было ясности и четкости во взглядах, представления о существе устройства современного им общества, взаимоотношениях составлявших его групп, классов и особенна 0 путях решения тех больных вопросов, которые затрагивали низшие слои народа самым непосредственным образом. Резче всего проявлялась, конечно, классовая ненависть к угнетателям-боярам и дворянам, ко всякому богатому человеку. В речах Разина, упоминаемых в документах или описаниях иностранцев, главный мотив — это выступление против бояр, дворян, всех «мирских кровопивцев». На кругах в Черкасске, Паншине городке, Царицыне Разин говорит о необходимости борьбы против бояр-«изменников», но «за государя». Цель состояла в том, чтобы «изменников из Московского государства вывесть и чорным людей дать свободу»[81]. В разговорах, если верить показаниям одного из московских стрельцов, Разин, называя их «мясниками» (за расправы с повстанцами), заявлял: «Вы де… слушаете бояр, а я де вам чем не боярин? А то де он, Стенька, и говорит, что ему, Стеньке, итить к Москве и побить на Москве бояр и всяких начальных людей». Московских стрельцов Разин не любил за то, что они «стоят за бояр и думают заодно»[82]. В то же время он как будто не исключал и того, что московские стрельцы вместе с чернью «потянут с ним…, и они де бояр побьют заодно»[83].
Разин и его товарищи постоянно отделяют бояр от царя. О стрельцах Ивана Лопатина, которых они разгромили на Волге под Царицыном, они рассуждали, что «про тех… великий государь не ведает, а отпускали их на низ с Москвы бояря без ево государева ведома и дали им своей казны по 5 рублев да их же поили вином, чтоб они за лих стояли»[84].
Во не ко всем боярам и прочим господам Разин и повстанцы относились одинаково. Известно немало случаев, когда наряду с убийствами ненавистных народу людей оставляли в живых дворян и офицеров, которых «одобряли» участники суда над ними. Разницы наивно подходили к оценке достоинств и недостатков бояр и дворян — своих классовых врагов. Одних они считали «плохими», других— «добрыми», «хорошими» (см. выше).
Разин был непрочь привлечь на сторону своего дела некоторых знатных бояр, офицеров. В литературе но раз описывались его отношения с князем Львовым — одним из помощников астраханского воеводы Прозоровского. При возвращении из персидского похода он одарил его богатыми вещами, а Львов отдарил Разина иконой, что означало установление своего рода отношений отца и сына. В следующую встречу, весной 1670 г., Разин сохранял Львову жизнь под Черным Яром. Более того, атаман пытался с помощью своих посланцев создать в Астрахани впечатление. что князь перешел на его сторону. Известно также, что после взятия Астрахани Разин вместе с воеводой Прозоровским поднялся на высокую башню и прежде чем сбросить его вниз «прошептал ему какие-то слова на ухо, в ответ на что князь покачал головой. И так, будучи, несомненно, прельщаем изменником передаться на его сторону и ответствовав на то отказом, князь принужден был совершить с вышины свой роковой прыжок»[85]. Сохранились известия о попытке разинцев склонить на свою сторону бывшего патриарха Никона. Трудно сказать, соответствуют ли истине эти сообщения, скорее всего они говорят об одном из агитационных приемов Разина, подобном тем слухам и разговорам о царевиче Алексее Алексеевиче и том же Никоне, которые будто бы плыли по Волге в двух стругах вместе с войском Разина. В его глазах Янкой — человек, пострадавший от московских бояр, — мог стать союзником в борьбе с ними, хотя, будучи патриархом, он не только лично выступал в роли угнетателя в патриарших владениях, но и освящал и укреплял своим авторитетом всю систему гнета и произвола ненавистных разницам бояр и дворян.
Наиболее рельефно цели восстания отразились в знаменитых прелестных грамотах Разина, и его атаманов. О них источники упоминают довольно часто и пересказывают их содержание; в дни восстания они распространялись во всех концах европейской части страны. Главнокомандующий карательными войсками князь Ю. А. Долгорукий отсылал их в Москву в мешке после сражений с повстанцами, у которых прелестные грамоты отбирались после пленения. Одна из правительственных грамот отмечает, что Степан Разин разослал их «в розные места на соблазн незнающим бездомным людей»[86].