Крик орла

Марез Теун

Естественно, из-за такой неуверенности окружающие начинают смотреть на человека по-новому. Кроме того, она заставляет их задавать вопросы, а на основе ответов они создают новое мнение об этом человеке. Используя технику сталкинга, воин может правдиво ответить на любой вопрос, одновременно не позволяя спрашивающему составить какое-либо определённое мнение о нём. Это чрезвычайно важно, так как, если ученик хочет стереть личную историю, он должен позаботиться о том, чтобы это не превратилось просто в замену одного образа другим. Пример позволит нам прояснить эту мысль.

Если бы приятельница спросила Анну, доставляют ли ей покупки в магазинах то же удовольствие,

что прежде, Анна могла бы ответить: «Конечно! Но теперь я делаю покупки совсем по-другому». Это заставило бы приятельницу поинтересоваться, что она имеет в виду. Анна может приступить к уничтожению прежнего образа себя, сказав, что теперь она понимает, что внешняя элегантность не значит ровным счётом ничего, если у человека нет чувства внутренней красоты, так что сейчас она ходит по магазинам в поисках последнего. После этого приятельница либо поймёт, что Анна — уже не та девушка, какой была раньше, либо будет сбита с толку, не зная, как отнестись к ответу Анны, — в этом случае она прекратит задавать вопросы или попытается добиться от Анны более ясного ответа.

Если приятельница перестанет приставать к Анне с вопросами, значит, она осознала, что её собеседница — явно не та женщина, какой её всегда считали. С другой стороны, при попытках расспросить её подробнее, Анна может продолжить уводить свою приятельницу всё дальше от прежнего образа себя. Впрочем, в обоих случаях результат будет одним и тем же: приятельница Анны почувствует, что никогда не знала Анну в подлинном смысле этого слова. Разумеется, подобные действия со стороны Анны возможны только в том случае, если она осознала необходимость стирания личной историии начала избавляться от своего взгляда на мир.

Следует пояснить, что, как только воин избавляется от взгляда на мир и стирает личную историю, он обычно воздерживается от разглашения подробностей личной жизни. Однако такая скрытность воина в отношении личной жизни вызвана не потребностью в таинственности как таковой и не соображениями безопасности; воин поступает так лишь потому, что после стирания личной историион перестаёт мыслить и чувствовать в категориях своего прежнего эго. Иными словами, хотя воин по-прежнему остаётся сыном обычной супружеской четы Джо и Энни, он уже не чувствует себя выросшим в их доме и не думает так, как мыслил раньше.

Когда воин стирает личную историю, он во всех отношениях, кроме, разве что, фамилии, перестаёт быть сыном тех Джо и Энни; в свою очередь, Джо и Энни остаются его родителями только в биологическом смысле. Быть чьим-то сыном означает много большее, чем несёт в себе фамилия; точно так же, быть отцом или матерью значит намного больше, чем просто произвести на свет физическое тело. Таким образом, хотя воин по-прежнему может регулярно навещать своих родителей, в действительности он становится незнакомцем для них и их мира, так как уже не разделяет их общий взгляд на мир. Принцип и само явление сына, навещающего родителей, представляет собой неотъемлемую часть общего, разделяемого с родителями взгляда на мир, но, если воин уже не цепляется за этот взгляд, то, строго говоря, он лишь играет определённую роль, какими бы ни были при этом его побуждения.

ТАКИЕ КОНЦЕПЦИИ, КАК ВОЗРАСТ, МЕСТО РОЖДЕНИЯ И РОДОСЛОВНАЯ, МОГУТ ИМЕТЬ ЗНАЧЕНИЕ ТОЛЬКО В КОНТЕКСТЕ ЛИЧНОЙ ИСТОРИИ.

Стеревший личную историювоин часто совершенно серьёзно утверждает, что у него нет ни возраста, ни родителей, ни семьи. Хотя подобные заявления всегда произносятся полушутя, они вполне типичны для сталкера. Очевидно, такие слова нельзя принимать за чистую монету; несмотря на то что сталкерникогда не лжёт, его правда далеко не всегда оказывается ожидаемой и, как в приведённом примере, временами кажется возмутительным враньём. И всё же со своей собственной точки зрения воин сообщает окружающим сокровенную истину. Зная, что он является своим сновидящим, а не физическим телом, воин понимает также, что он не имеет возраста в понятиях общечеловеческого взгляда на мир — категория возраста властна только над его физическим телом. Подобным образом, те существа, что подарили биологическую жизнь его текущему воплощению, не являются его родителями — по той простой причине, что у сновидящегонет родителей. Точно так же воин не может иметь и семьи, кроме той группы, к которой относится его сновидящий.

Глава седьмая

Остановка мира

ОСТАНОВКА МИРА ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ ВЕЛИЧЕСТВЕННОЕ МАГИЧЕСКОЕ ДЕЙСТВИЕ. КАК ТОЛЬКО ВОИН СОВЕРШИЛ ЕГО, ОН СТАНОВИТСЯ СВОБОДНЫМ СУЩЕСТВОМ, РАСПОРЯЖАЮЩИМСЯ СИЛОЙ. ПОСЛЕ ЭТОГО ЕГО ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ НАЧИНАЕТ РАЗВОРАЧИВАТЬСЯ САМЫМ УДИВИТЕЛЬНЫМ И ЧУДЕСНЫМ ОБРАЗОМ.

Мы достигли того, что является самой сутью Пути Воина, — той таинственной техники, которая именуется остановкой мира. Остановка мираозначает остановку взгляда на мир; она является естественным результатом остановки внутреннего диалога. На уровне концепции остановку миране так уж трудно постичь умом. Однако её природа чрезвычайно сложна, и, если ученик приступает к практике этой техники, не осознав её полного значения, этот принцип становится опасным и вполне может привести к окончательному провалу попыток стать воином.

Эти трудности осложняются ещё и тем, что остановка мирапредставляет собой технику, уводящую человека в самые глубины левой стороны, и потому её почти невозможно описать словами. Как это случается со всем, что связано с левой стороной, мы в лучшем случае способны говорить только о результатах действий, то есть выражать словами последствия переживаний, но не сами переживания. Таким образом, в этой главе читателю часто будет казаться, будто я следую в своём изложении «по касательной», однако такие очевидные отклонения совершенно необходимы, чтобы выразить все тонкости, для которых не хватает слов.

В «Возвращении воинов»говорилось, что трудность Пути Воина заключается не в его академической сложности, но, как ни парадоксально, в его явной простоте. Это особенно справедливо в отношении остановки мира, поскольку эта техника охватывает множество тонких нюансов, которые выглядят совершенно незначительными. Если каждую из таких тонкостей рассматривать в отдельности, они могут показаться достаточно занятными, и всё же относительно пустяковыми. Это относится ко всему, что делают воины, так как рациональный ум обычного человека настолько нацелен на сложность, что почти никогда не обращает внимания на подлинные проявления силы.

Например, именно по этой причине невероятно могучий воин способен пройти сквозь толпу людей так, что никто не обратит на него внимания. Если этот воин захочет, он даже может по пути манипулировать осознанием толпы, и ни один человек не заметит ничего особенного. Кое-кто может счесть странным, что ему внезапно захотелось сделать что-либо такое, о чём минуту назад он и не задумывался. Но обычно такие люди просто решат, что они откликнулись на собственное внезапное побуждение. В большинстве своём люди настолько обусловлены, что замечают только сценические эффекты, и потому такая толпа никогда не осознаёт, что она только что подверглась воздействию совершенно поразительной магии.