Крик в ночи
Шрифт:
У Шельмягина, когда Сомов вошел в его кабинет, находился Воробьев.
— Теперь все в сборе, — сказал шеф, указав Сомову на стул. — Значит, так, товарищи…
Если Шельмягин употреблял «товарищи» — старое обращение коммунистической эпохи, — это означало, что вопрос серьезный и безотлагательный.
— Приступим к делу! Докладывайте, товарищ Воробьев.
— Положение таково: есть сведения, что наши партнеры хотят придать мировой огласке истинную деятельность «Бизнес-трейда». Это до предела осложняет ситуацию.
— Что
Воробьев положил на стол перед Шельмягиным тонкую папку:
— Здесь я изложил план действий. Жду корректив, товарищ генерал-лейтенант.
Шельмягин полистал бумаги:
— Мне ясно одно: ФСК скандал упредить не сможет. Я правильно понял?
— Так точно, товарищ гене…
— Ладно, хватит чинов! Говори по существу.
Для Сомова такое обращение шефа к подчиненному в присутствии младшего по чину явилось полной неожиданностью.
— Понятно, Василий Васильевич, — ответил Воробьев. — Замять скандал не сможет ни администрация президента, ни правительство. Это и не в нашей компетенции. Мы только обязаны подчистить некоторые шероховатости и подготовить для прессы контрматериал разоблачительного свойства в отношении Штатов. Можно, к примеру, раскрыть одного-двух агентов ЦРУ.
— Какие шероховатости собираешься подчистить?
— Всех прямых и косвенных свидетелей надо убирать. В том, что касается «Бизнес-трейда» — проблем не будет. А в отношении известного депутата — следует крепко подумать.
Начальники, наконец, повернулись к полковнику.
— Что скажешь, Сомов? — спросил Шельмягин. — Есть соображения?
— Убрать Новикова нелегко.
— Понятно, что трудно, — вставил Воробьев. — А Филдина с женой, по-твоему, убрать легко?
Шельмягин сказал:
— Новикова сподручнее устранить за границей. Значит, его необходимо вытянуть куда-нибудь из России. Это сделают другие, а тебе, Сомов, следует завершить карьеру Савелия.
— Последнее время, — заметил полковник, — Новиков перестал мне доверять.
— Это твое предположение?
— Это факт, товарищ генерал-лейтенант.
Шельмягин протянул:
— Вот какие у нас трудности. Не пойму: или ты отказываешься, или…
— Он может не взять меня за границу.
— Не волнуйся, Сомов, — сказал Воробьев. — Возьмет как миленький. Это не твоя забота.
— Есть еще вопросы? — спросил Шельмягин. — Если нет, можете идти… Воробьев, задержись!
Оставшись вдвоем, Шельмягин произнес:
— Как только Сомов уберет Новикова… Впрочем, может получиться и наоборот. Что думаешь по этому поводу?
— Что тут думать… Картина Репина «Приплыли». Главное — себя не раскрыть. Пускай наверху сами пекутся о собственных головах. Мы свое дело сделаем, а дальше — их черед. Сомова подстрахуем. Если удастся.
Шельмягин прошелся по кабинету и сказал в пустоту:
— Чувствую, грядет новая перетасовка президентской колоды. Куды крестьянину податься?
— Уж тебе-то, Вася,
— Кто его знает. Сегодня друзья, а завтра… Ты давай закругляй с Филдиным, чтобы чисто было. А Сомов, считай, уже подбросил монетку: что упадет, орел или решка — один боженька видит. Знаю только, что чекист он хитрый, в обиду себя не даст.
В который раз Воробьев невольно подметил удивительное внешнее сходство Шельмягина с римским патрицием, вершителем судеб. Бывает же такое — простой русский мужик похож на античного героя. Какая-то насмешка фортуны, гримаса хромосомной наследственности!
— Держи меня постоянно в курсе, — продолжал Шельмягин. — Похоже, Коллинз всех нас подставил. Прав был Калашин… Если его люди начнут путаться под ногами, старайся их не касаться, быстро уходи. В случае крайней необходимости — убирай. И по возможности анализируй информацию. Кто впереди на ход — побеждает. Как в шахматах, помнишь?
Его разбудила трель мобильного телефона. Привкус неаполитанского коньяка еще оставался на губах.
— Румберг слушает.
— Здравствуй, дорогой! — голос Полины прерывался какими-то тихими щелчками.
— Куда ты пропала, Поля?! Что за выходки?!
— Как только ты ушел, позвонила мама и попросила срочно помочь.
— Что-нибудь случилось?
— Да. Это не для телефона. Мне пришлось сильно потратиться на частный рейс.
— Где ты сейчас?
— Над Карибским морем. Миша, наш охранник, зафрахтовал по моей просьбе небольшую яхту. Примерно через два часа жди нас на пирсе у отеля. Кстати, я послала тебе телеграмму, ты получишь ее немного раньше нашего прибытия. Обязательно прочти. До встречи!
Вот вам и отдых, господин финансист. Сплошная нервотрепка. Какие-то телеграммы… Зачем? И что там выкинула очаровашка Мери, чтобы Полина так внезапно сорвалась с места? Да и по времени ничего не сходится — даже если этот частный рейс движется со скоростью звука, она не могла за ночь слетать в Россию и к утру возвратиться обратно. Глупость… Возможно, его кто-то хочет разыграть? А звонила вовсе не Полина? Он попробовал вызвать жену по ее мобильному, но тщетно — не было даже ответного сигнала. Охранник Миша… Серенький накаченный крепыш. Может, у Полины с ним интрижка? Только сейчас он понимает, насколько оторван от личной жизни собственной жены…
— Господин Румберг, — возвестил коридорный менеджер, — вам срочная телеграмма.
— Благодарю.
Раскрыв сложенный вчетверо лист бумаги размером с письмо, он обратил внимание, что парень переминается с ноги на ногу.
— Вот, возьмите, — протянул он ему десять долларов. — Можете идти.
— Простите, сэр, — спросил служитель, — вы новый русский?
— Кажется, да. А что?
— Тогда вы очень остроумно шутите, — парень повертел в руках десятку, явно намекая на скудность чаевых.