Криллитанская буря
Шрифт:
— Энергетический всплеск, — проскрипел Хенк сквозь зубы, и где-то в глубине его груди начал нарастать животный рык. Моментально он схватил Бранло за горло, прижал испуганного техника к каменной колонне, ноги бедняги болтались на высоте целого метра от плиточного пола. — И никто не догадался рассказать об этом тот час же? Кто дежурил? — выплюнул Хенк, ещё крепче сжимая пальцы на горле Бранло.
— Арча. Он… его что-то отвлекло. Это длилось всего миллисекунду, любой мог бы пропустить, — хрипло просипел Бранло, каждое слово давалось ему с трудом.
— Арча?
— Более того, — прохрипел Бранло, — вскоре после всплеска мы получили показания теплового датчика о каком-то неземном существе в той же самой точке. Два сердца, смотрите. Возможно, они нашли контроллер… — он неуверенно протянул планшет Хенку.
— Меня не интересуют возможности, Бранло. Мне нужны факты. Выясни, куда дальше отправился наш гость, и скажи Арче, что я забираю два процента от его вознаграждения, — Бранло кивнул и тяжело поднялся на ноги, но Хенк ещё не закончил. — Кто-то телепортировался сюда прошлой ночью, и если они окажутся нам врагами, то скажи Арче, его вознаграждение уменьшится до предела, и я имею в виду самый крайний предел. Убирайся с глаз моих.
Бранло унёсся прочь, радуясь, что отделался всего лишь синяками на шее.
Хенк в ярости ворвался в неф.
Очередные плохие новости. Похоже, несмотря на строгий отбор, он окружил себя дилетантами. А теперь ещё это неожиданное и необъявленное прибытие, хотя он предпринял всесторонние меры, гарантирующие, что только званые гости смогут обнаружить их на этой планете. Именно об этом ему скоро и придётся позаботиться. Но первым делом он должен убедиться, что материал не пострадал от недавнего поворота событий.
Остановившись у двери, к которой вели несколько ступенек, он вынул откуда-то из складок рясы тяжёлую связку ключей. Выбрав один из них, Хенк вставил его в скважину железного замка, обеспечивающего защиту входа в подземелье. Механизм обнадёживающе клацнул, и Хенк вошёл в тёмное помещение.
Еще один пролёт каменных ступеней вёл в маленькую келью, освещённую тусклым светом экранов станции слежения и настольной лампой. Белима Феброн, велурианская женщина средних лет, с синей кожей, одетая в медицинскую униформу, оторвалась от книги при звуке шагов посетителя.
— Мистер Хенк. Надеюсь, сегодня утром вам не пришлось опять прикрывать убийство очередного сотрудника? — она улыбнулась.
— День только начался, моя дорогая, а моё терпение уже подверглось серьёзному испытанию. К обеду я, возможно, сам убью нескольких из них, — Хенк сделал попытку пошутить. Ему нравилась Феброн. Она его не боялась, что делало разговор более приятным. К тому же, именно её гениальность сделала этот проект возможным, а скоро превратит его в очень, очень богатого человека.
— Как там наши постояльцы? — Хенк вгляделся в зернистое изображение
Феброн наклонилась мимо Хенка и дотронулась до самого большого экрана, увеличивая изображение с одной из камер слежения до полного размера. Слева на экране тут же выскочила табличка с показаниями состояния организма, и даже на неподготовленный взгляд Хенка они казались очень нестабильными.
— Они всегда теряют спокойствие, когда от них забирают доминирующую самку, но этот, похоже, понял, что её возвращение задерживается. Я увеличила дозу супрессанта, но он — один из самых продуктивных экземпляров. Не хочу слишком давить на него.
— Но мы ведь не хотим, чтобы он взбудоражил остальных, — Хенк прошёл в маленький кабинет за дверью, отделяющей эту комнату от подземелья, и взял длинный пластихромовый шест. Он нажал на активирующий переключатель, и другой конец шеста ожил, сверкая разрядами плазмы между электродами на наконечнике. — Открой, пожалуйста, дверь, будь добра.
Феброн выполнила просьбу и последовала за Хенком вглубь подземелья, мимо рядов тяжёлых, дышащих силуэтов, окруживших их в полумраке. Экземпляр номер двенадцать был единственным, насчет которого беспокоился Хенк: «Сломанное Крыло», как окрестили его люди после того, как он разбил основную кость его левого крыла, отчаянно пытаясь избежать пленения.
Хенк остановился прямо напротив притихшего криллитанца. Его крылья укутывали тело, словно кокон.
— Ты ведь не спишь. Точно говорю. Я вижу, как ты дрожишь, — мягко и беспечно произнёс он, как бы поддразнивая. — Ты ведь знаешь, она мертва, ваша Мать Стаи? Она пересекла линию, и мы поджарили ей мозги.
Раздался рёв бессильной ярости, и спина Сломанного Крыла внезапно выгнулась, когда он рванулся к Хенку, оскалив зубы и щелкая пастью.
Хенк даже не вздрогнул, спокойно глядя на корчащееся перед ним существо, плюющееся и рычащее — конечности скованы толстыми цепями, запястья соединены с лодыжками, тело опутано трубочками, проводами и кабелями, змеящимися в сторону бесшумной, мигающей огоньками техники.
— Ну-ну, — посетовал Хенк, поднимая плазменное копьё и между делом увеличивая уровень заряда. Его глаза злобно блеснули в белом свете от мерцающего наконечника копья. — Будешь себя плохо вести, папочке придётся тебя наказать.
Феброн тихо развернулась и пошла в свою келью, не обращая внимания на крик боли самца-криллитанца, эхом отдающийся среди колонн.
— Это должно охладить пыл Сломанного Крыла на ближайшее будущее, — фыркнул Хенк, деактивируя копьё и помещая его обратно в ящик.
За пультом станции слежения Феброн занималась тем, что вымеряла точные пропорции стимуляторов и седативных средств, впрыскиваемых в уже потерявшего сознание криллитанца. — Жить он будет, но его производительность пострадает. Нужно ли было заходить так далеко?