Криминальные кланы
Шрифт:
В это холодное январское утро он проснулся очень рано, посмотрел на спокойно спящую рядом Светлану и осторожно погладил шелковистые черные волосы жены так, чтобы не разбудить. Она улыбнулась во сне. Желько стремительно поднялся мощным движением разбуженного тигра и отправился в ванную. Он долго всматривался в свое лицо, отраженное в зеркале, как будто хотел найти внутри себя ответ на беспокойный вопрос, который непрерывно мучил его. Ему уже 47 лет, но он поразительно молодо выглядит для своего возраста: все те же непослушные темные волосы, те же прозрачные серые глаза, чистые и почти наивные, детские. Как часто журналисты писали о нем: «Убийца с глазами ребенка». Чего только о нем ни писали…
«Тигр» и певица. Желько Ражнатович.
Казалось бы, он достиг всего, чего еще желать. Внутренний голосок с легкой иронией спросил: «А, может, ты еще и президентом станешь, Аркан?». Он улыбнулся самому себе: «Может, и буду».
А мог ли он подумать об этом в 17 лет, Желько Ражнатович, сын полковника авиации в отставке, когда впервые оказался за решеткой? Тогда ему в вину вменяли ограбление. Ограбление… Да разве в этом дело? Он просто хотел, чтобы его услышали, выслушали, а какими средствами достигнет этого, казалось совершенно не имеющим значения. Его характер всегда казался близким слишком резким, несносным. С ним было тяжело, он стремился к лидерству. Да нет, он был уверен, что родился лидером, и уже с детства называл себя не по имени, а по прозвищу, которое сам для себя выбрал. Аркан. Солнечный. Посланец Солнца. Его зовут Аркан, и он даже знает, какой у него будет символ — тигр, солнечный хищник, и предназначение у него, как у Солнца — показать людям путь. Путь к иной жизни, способ уйти от этой ужасной реальности, а если она не поддастся — уничтожить ее так же, как Солнце выжигает землю.
Но родители, вызволившие его из тюрьмы, отправили сына за границу, в Германию. Это было в начале 1970-х годов. Исправить его было невозможно. В Германии Аркан познакомился с Любе Земунцем, стал его правой рукой и снова совершал ограбления, теперь уже банков. Он не считал, что совершает преступление. Какое же это преступление — отбирать награбленное? А то, что он может попасться, Аркана нисколько не волновало. Его хранят высшие силы, он был совершенно в этом уверен: ведь он еще не исполнил свое предназначение, не показал путь к свободе, которая, как теперь он был убежден, находилась в объединении арийцев и их борьбе с мусульманами прежде всего.
Банки грабили с переменным успехом. Аркан снова и снова попадал за решетку, но вновь оказывался на свободе поразительно быстро. Это казалось мистикой даже его соратникам, а потому Земунц вскоре объявил его своим преемником. Он не верил в газетные сплетни, будто Аркан является агентом югославской службы безопасности. Что за чушь! Он же совсем мальчик. Земунц ясно видел: этому парню просто не место за решеткой. Вот только время его еще не пришло, но оно придет обязательно.
Несколько лет Аркан жил во Франкфурте, женился на Наталье Мартинович, правнучке премьер-министра Черногории, учительнице испанского языка, занимался бизнесом, изучал иностранные языки. В прессе о нем впервые всерьез заговорили, когда он возглавил фан-клуб белградской футбольной команды «Црвена Звезда». Он присутствовал на всех матчах этой команды. Он уже решил, что сделает из этих ребят своих первых бойцов. Они следом за ним понесут в Югославию свет национальной идеи объединения славян, или нет — даже шире — воссоединения всех ариев.
А пока следовало показать, кто первый и настоящий враг славян — мусульмане. И он впервые прокричал это 13 мая 1990 года, когда на загребском стадионе «Максимир» встретились сербская «Црвена Звезда» и хорватское «Динамо». В тот вечер произошло первое побоище между сербами и хорватами. Югославская война еще не началась, но пролилась первая кровь. Аркан знал: это начало, и недалек тот день, когда взойдет его звезда «по имени Солнце».
А война действительно вскоре началась, а уже в августе 1990 года генерал Югославской народной армии Марко Негованович назначил Аркана командиром отдельной боевой единицы. Западная пресса во всех газетах поспешила рассказать об этом событии, но, надо сказать, что молодой военачальник всегда пользовался особым вниманием журналистом. Во многом это объяснялось тем, что Аркан свободно общался на французском, итальянском, английском и немецком языках, чуть похуже — на голландском.
Сбор команды генерала Аркана произошел неподалеку от монастыря Покайница. Командир заявил журналистам, что они видят перед собой Сербскую добровольческую гвардию, или «Тигров Аркана». Большинство «Тигров» составляли крепкие ребята, которых Аркан воспитал еще в то время, когда они были просто болельщиками клуба «Црвена Звезда». Он всегда находился в гуще событий и всегда его словно хранили высшие силы. Аркан прорывался с оружием в пылающую Сербскую Крайну, не боясь, что его захватят на обратном пути.
Он знал, что выйдет на свободу и журналисты, не верящие в мистику, станут писать невероятное количество домыслов: и что министр внутренних дел Хорватии заплатил за его освобождение 500 миллионов долларов, и что за всем этим стоят Слободан Милошевич и Франьо Туджман. Он знал, что отныне его, генерала Аркана станут величать не иначе, как «полевым командиром» и даже дадут определение этого понятия: «человек решительный, готовый на все, с уголовным и тюремным стажем, контролирующий готовые к действию боевые структуры и сам, в свою очередь, находящийся под контролем специальных служб».
Аркан пользовался огромным доверием Милошевича. Ему можно было поручить такие дела, которые не способна исполнить регулярная армия, особенно во время гражданской войны, когда одни политики убирают других или требуется срочное проведение карательной операции, а пресловутая международная общественность наблюдает за каждым твоим шагом.
Аркан не боялся международной общественности. Он стал для своей страны воплощением национальной идеи; когда он говорил, казалось, его языком говорит истина в последней инстанции: так точно и внятно, доступно для любого человека объяснял генерал цели и задачи своей борьбы. Наконец-то его слышали, о нем говорили, за ним шли, его боялись и боготворили одновременно. Он казался гневным Солнцем, выжигающим землю, от которого не укроется неправедный. Сербы слагали о нем баллады, о ярком стремительном темноволосом человеке с удивительно прозрачными серыми глазами, как у ребенка. Его танки казались хорватам всадниками Апокалипсиса, сметающими все на своем пути. Ему подарили белого тигренка, и Аркан воспринял это как благоприятный знак. Белый тигренок — солнечный, и он не расставался с ним; животное всегда шло рядом с отрядом, как живой талисман. Все западные газеты обошел снимок: рослые бойцы Аркана в черных масках на танке, а на переднем плане стоит сам Аркан, в одной руке держащий автомат, а в другой — белого тигренка.
Интерпол объявил Аркана преступником; его досье имелось в 177 странах мира, а он, ни на что не обращая внимания, воевал с хорватами в Восточной Славонии. В газетах немедленно написали, что это место Аркан выбрал не случайно: здесь, неподалеку от города Эдут располагалось богатейшее нефтяное месторождение Джелетовац, дававшее в год не менее 150 тысяч тонн нефти, в которой нуждались Сербия, Босния и Венгрия. Солнечный генерал немедленно получил прозвище «сербский Пабло Эскобар».
А «Тигры Аркана» вели сражения в Боснии, и успех их превосходил все ожидания. Особенно сокрушительным был последний поход «Тигров» осенью 1995 года, когда Аркан повел свою армию в наступление на северо-запад страны, в район Боснии и Герцеговины, на Сански мост. Он проносился как испепеляющий вихрь, не знающий, что такое пощада, и его действия не остались незамеченными Международным трибуналом в Гааге. Он был обвинен в избиении десятков мирных жителей, многочисленных расстрелах и избиениях. К тому же и сами мусульмане охотно рассказывали, каким издевательствам они подвергались со стороны «Тигров».
Аркан в форме королевской армии.
Свидетелей было так много, что оставалось только удивляться, неужели в деревнях Трнова и Сасина осталось столько пострадавших, но живых после военных действий и почему столько свидетелей рассказывают о резне в хорватском отеле «Санус», где Аркан обустроил свой штаб. Генерал снова не обращал внимания на газетные репортажи, уверенно говоря, что защищает сербские интересы. Он не интересовался даже мнением официального Белграда, который то превозносил его до небес как народного заступника, то вообще забывал о его существовании, как будто этого человека вовсе не существовало.