Криминальные кланы
Шрифт:
Наконец, настал такой день, когда Пабло утратил присущее ему звериное чувство самосохранения. В декабре 1993 года ему исполнилось 44 года, и он не удержался, чтобы не созвониться с сыном, который только что вернулся со всей семьей Пабло из Германии (не желая иметь неприятности с Америкой, эта европейская страна попросту вышвырнула родственников самого разыскиваемого в мире преступника). Когда после начала разговора прошли 3 минуты, сын встревожился и попросил отца повесить трубку: полиция могла засечь место, откуда делался звонок. Однако Эскобар, так долго не слышавший родные голоса, не послушался его, как будто хотел наговориться с родными на всю оставшуюся жизнь. Он опомнился только тогда, когда полиция, оцепив весь квартал и дом, где находился Эскобар, начала выламывать дверь квартиры на втором
Обложка книги «Убийство Пабло Эскобара».
Это были последние слова, которые бывший кокаиновый король сказал своему сыну и вообще его последние слова на свободе. Он был взят под стражу, но уже не для того, чтобы охранять его. Зверь был подстрелен и теперь подлежал уничтожению. Кроме того, он сам понимал это и даже стремился к этому. Поэтому когда однажды вечером, уже после отбоя, Пабло вышел в коридор тюрьмы, охранник только улыбнулся: «Воздухом подышать захотелось, сеньор?». — «Да, Энрике, — ответил Эскобар. — Теперь, кажется, все. Здесь я уже был, здесь у меня было все. Не был я только там», — и он указал рукой наверх. — «Мне бы в небо, — совсем как в песне поется, — откликнулся Энрике, — Здесь я был, а там я не был». — «Ты удивительно догадлив», — сказал Эскобар и пошел по коридору своей обычной уверенной и неторопливой походкой к лестнице, ведущей наверх. Он еще успел увидеть эти звезды и почувствовать воздух, теплый и влажный, навсегда пропитанный морем и доносящий благоухание далеких цветов. Так хотелось сказать неизвестно кому: «Я люблю тебя». Это чувство переполняло сердце, а потому, когда его насквозь прошила острая боль, он не удивился. Там он еще не был, но был готов спокойно встретить то, что там есть, что бы там ни было. «Что-то случилось, Хуан?» — спросил Энрике молодого снайпера. — «Пабло Эскобар. — ответил тот. — Только что убили при попытке к бегству».
Могила Пабло Эскобара
По дороге «Слез Аллаха»
Наркотики у мусульман употреблять не принято. Это большой грех. Однако религия не запрещает продавать его неверным, а потому афганские пограничники спокойно пропускают через границу почтенных старцев с длинными седыми бородами, непрерывно возносящих молитвы к Аллаху и не поднимающих взгляда от Корана. Естественно, пограничники знают, что в корешке этой священной книги запросто может находиться с виду безобидный белый порошок, но ведь он станет отравлять лишь неверных, этот афганский героин, а мусульманам нельзя: Аллах не велит!
Набожные мусульмане выращивают на своих участках мак, перепродавать опиум, пряча его в книгах и лепешках, в подошвах ботинок. Все это знают пограничники, но еще лучше им известно, что они находятся на территории опиумной империи Осамы бен Ладена, а, значит, только он и имеет право диктовать свои законы. Знают о заявлении бен Ладена взять под свой контроль весь наркобизнес в районе Афганистана и спецслужбы Великобритании. А как иначе можно быстро и продуктивно финансировать террористическую деятельность. Для борьбы с западным обществом для бен Ладена хороши все средства. Еще дальше в своих выводах пошел главный аналитик США по международному терроризму и наркотикам Рафаэл Перл. Он заявил, что все террористические организации в принципе не способны существовать без торговли наркотиками, поскольку больше ниоткуда они не смогут получить столь баснословные доходы. Террористы нуждаются в подобных доходах, а потому, заключил Перл, это тоже своего рода форма наркозависимости, хотя и не в прямом смысле этого слова.
В настоящее время в мусульманском мире не существует местности, которая была бы свободна от наркотиков. На эту индустрию работают даже люди, вынужденные проживать в лагерях беженцев,
Афганистан страшно пострадал за 15 лет непрерывных войн, погибли пашни, скот и значительная часть деревень. Американский институт национальных стратегических исследований утверждает, что при режиме талибов здесь можно было выжить исключительно благодаря посевам мака. Объединение «Талибан» вместе с бен Ладеном создали мощный картель по производству наркотиков. При этом труд распределялся следующим образом: «Талибан» контролировал производство наркотиков, осуществлял их охрану, отвечал за их хранение, а «Аль-Каида» бен Ладена занималась экспортом готового продукта, налаживанием каналов сбыта и «отмыванием» грязных денег.
Бен Ладен
Бен Ладен придумал, как обмануть пограничников с их собаками, натасканными на поиски наркотиков. Он посоветовал погружать пакетики с белым порошком на дно бочек с медом. Густой, тягучий, с сильным терпким запахом, он совершенно отбивал все посторонние запахи, и таким образом героин оказывался скрытым даже от тонкого собачьего нюха. Ну а пограничникам было совершенно не до того, чтобы искать что-то в липком меду, а потому караваны шли непрерывным потоком, через Пакистан, Судан и Йемен — в Европу. Практически все страны Востока и Азии превратились в единый огромный рынок сбыта наркотической империи бен Ладена.
Многие из беженцев начали заниматься производством героина еще в 1980-е годы. Кульки с порошком они выменивали у советских солдат на «„калашников“ ы», при этом 1 автомат равнялся одному пакетику наркотика. Так фермеры получили один из своих первых рынков сбыта. Прибыль их весьма устраивала, поскольку доход с одного гектара опийного мака равнялся доходу, получаемому с 40 гектаров хлопка. Естественно, что мак для этих крестьян выращивать было выгоднее. Они научились сами изготавливать примитивные аппараты, обустраивали их в своих сараях, а там из каждых 50 килограммов опия получали до 5 килограммов порошка.
Кроме того, афганские крестьяне научились изготавливать на основе опия смесь убойной силы и дали ей название «Слезы Аллаха». Говорят, этот раствор пользовался дальше еще большим спросом по сравнению с порошком. Фермеры считали, что жили бы совсем хорошо, если бы не война, на которой многие потеряли своих близких. Талибы всегда утверждали, твердили как прописную истину: «Опиум для врагов ислама страшнее бомбы». Правда, теперь ситуация несколько изменилась, и последствием опиумных бомб все чаще становятся настоящие.
Бен Ладена часто называют восточным Пабло Эскобаром, особенно напоминая о набожности и того, и другого, что, впрочем, нисколько не мешало заниматься наркобизнесом; только бен Ладен совершенно уверен, что Аллах на его стороне, а Пабло Эскобара часто одолевали сомнения, и после очередной сделки или политического убийства его команда в полном составе отправлялась в христианский храм — испросить прощения у Девы Марии. Бен Ладену, как и всем людям с восточным менталитетом, подобные колебания не свойственны. К тому же, и Эскобар, и бен Ладен были свято уверенвы в том, что творят добро, то самое, которое победит в далекой перспективе, а здесь, на земле, что поделать, приходится порой обращаться к преступным методам, чтобы облегчить людям жизнь. Разве не дали Эскобар и бен Ладен возможность заработать и выжить миллионам бедняков? Благодаря наркотикам созданы тысячи рабочих мест, потому большинство соотечественников этих личностей представляют их себе чем-то вроде народных героев, заступников, посланных свыше, на которых едва ли не следует молиться.