Криминальные сюжеты. Выпуск 1
Шрифт:
— Много мудишь, Руди, — хриплым голосом сказал ему Билл. — Берем бумажки и отваливаем.
— Верно, — сказал Руди. — Выкладывай денежки, красавица!
— Все наши деньги в шкатулке на окне, — сказала Летиция.
Вот тебе ситуация, подумал я. В Чикаго меня ограбили дважды. И вот первый раз в Детройте!
— Только сорок долларов, — вновь зазвучал хрип Рода Стюарта. — Маловато. Так просто не отделаешься.
— Мы дома денег не держим, — сказала Летиция.
— И плохо делаете, — сказал Руди. — Придется платить натурой.
— Я даю еще сто двадцать долларов, — крикнул я, спешно вытряхивая карманы. —
— О! Женишок! Суй деньги под дверь, женишок!
Я исполнил их приказ, все пихал и пихал доллары в щель под дверью…
— Больше нет? — спросил Билл. Видать, он собирал Деньги.
— Нет, — промычал я. — Открывайте дверь!
— Возни и без тебя хватит, — задыхающимся голосом сказал Руди. — Сиди в своей комнатке и слушай, как пыхтит твоя краля. Меня называют инструктором по сексу, красавица. Покажи-ка свои беленькие ляжки… О!..
— Спасите! — закричала Летиция, и я услышал звук удара, а затем всхлипывание Летиции.
Я попытался с разбегу высадить дверь плечом. Один из них, подскочив, повернул ключ еще на один оборот. То была прочная дубовая дверь. Она не поддавалась моим атакам.
— Ты, Билл, первый, — сказал Руди. — Я ее держу.
Завязалась борьба, насколько шумная, настолько и краткая.
— А теперь давай делать дуэт, — осипшим голосом сказал Руди. — Ты, женишок, не ломай дверь, а лучше успокойся и попытайся все это себе представить. Ну-ка повернись… Твоя цаца такая обалденная, что просто никто не устоит. Черт побери, я, кажется, не туда попадаю!..
— Мама! Ааа! Больно! — кричала Летиция.
— Надо заткнуть ей пасть, чтоб не вопила, — сказал Билл.
Я схватил кресло и изо всех сил грохнул о дверь. Дверь держалась.
— Желтая подлодка колышется в дрожащем заливе, — сказал Руди. — Сейчас я разорву тебе зад.
Я сотрясал дверь, рвал ручку, угрожал им, но все напрасно. Когда дверь поддалась и сломалась, я нашел Летицию лежащей с закрытыми глазами посреди комнаты. Сбежав по лестнице, я уже никого не обнаружил. Я возвратился к Летиции. С закрытыми глазами она была бледнее полотна. Тогда ко мне подошла двуглавая тварь. Желтая голова выросла на шее, а черная, морщинистая и скрученная узлами — из поясницы и промежности. Тварь заговорила:
— Ничто обладает Коэффициентом доброты. Ничтович обладает чуть более высоким Коэффициентом доброты. Ничтунсен обладает более высоким Коэффициентом доброты. Ничтосон обладает еще более высоким Коэффициентом доброты. Ничток обладает самым высоким Коэффициентом доброты. Но на кой черт это нужно, если ни один из них сердцем не верит в идеальное общество? Сердцем они относят добро только к одной тысячной части всех измерений. Они растеряны. Не ведают, где смысл. Ожидают команды со стороны более умных. Живут так, как их знакомые. Не решаются ни на какой новый шаг. Приспосабливаются. Когда появляется гениальное предложение, как содержательнее прожить свою дряную жизнь, они иронически улыбаются. Ну нет, мы подождем. Вы машите кулаками, мы поглядим издалека. И при том бросают целую россыпь своих мотивов, изобретенных с жалким или средним Интеллектуальным коэффициентом. Хаос, абсурд и хаос удовлетворяют человечество. Великие труды остаются незамеченными, малые вредят даже средним. Да здравствуют червяки! Жирные, морщинистые червяки… Новый вид не возникает…
«Дорогая Мари-Луиза!
Пью четвертый день. Не отрезвляюсь. Сегодня я посетил Летицию в психиатрической клинике. Я подошел к ней. Она бдительно следила за каждым моим движением. Я склонился над ее очаровательной головкой. Она смотрела на меня кротким животным взглядом.
— Летиция, это я, Роберт… Как дела?
Она молчала.
— Смотри, как торжествует утреннее солнце. Таким нежным движением. Держись.
Из темно-фиолетового яйца выкатилось солнце, освещая башни небоскребов и церквей. Прекрасная ткачиха Заря ткала свое полотно. Светало.
Врач мне объяснил, что Летиция молчит, не желая воспринимать реальность. Ее подсознание восстало против реальности и отгородилось от нее.
— Поговорим, Летиция… Уже который день, как я запил, а Хонда меня ищет. Бедняга. Ведро дымящейся крови, желтая дыня, деревья, спустившие якоря, мир застывший, движется только туман. Такой натюрморт я бы написал, желая выразить свои чувства. Потускнелое зеркало, на котором написано — болезнь, нищета, смерть… Жизнь хрупка, как муравьиное яйцо. Почему ты не говоришь? Говори.
Летиция смотрела на меня кротким животным взглядом.
Она была привязана к кровати. Другой мебели в палате не было.
— На рассвете я вышел из ванной — утро дудело, как Желтый сверкающий автомобиль. На лицах встречных Женщин свежая невинность и интимность утра — черты, что тают к полудню. Сбросив с себя заботы, как старую одежду, эти женщины светятся внутренним теплом. Ты тоже будешь такой, когда поправишься. Но почему я тебе об этом рассказываю? Лучше поговорим о Хонде.
Мне показалось, что Летиция повела бровью, надломившейся, как линия полета жаворонка. Это был миг, когда птица поэзии, оцепенев, падает с ветви. Меня охватила синяя печаль. Плыла река пустых воспоминаний. Что она выбросит на берег?
И я вспомнил историю № 7, что рассказывал тебе, Мари-Луиза, в Монте-Карло. Это история о старушке и ее коте Кисуне. Та старушка умерла с голода — медленной и мучительной смертью. Потом сгнила в постели, и ее мумию нашли спустя много времени после смерти. Это подлинное происшествие и оно аналогично моему. Приходят негодяи и убивают человека — после долгих мучений он умирает. Чего стоит наша цивилизация, если мы не способны это пресечь.
За непреднамеренное убийство те два дружка получили бы восемь лет тюрьмы. Отсидев пять, они вышли бы на свободу и совершили бы еще более тяжкое преступление, потому что тюрьма добру не учит. Правосудие не в состоянии воспротивиться злу.
Возникает вопрос, почему те парни смотрели на старушку не как на человека, такого же самого, со сложным внутренним миром, с чувствами и стремлением к счастью, а как на слабую и беспомощную жертву, по доброй воле случая подвернувшуюся им под ноги.
Закон джунглей — неужели это самая справедливая идея хаоса? Может быть… Так я постараюсь доказать, что я сильнее многих, многих, многих смертных…
Последние дни я настойчиво искал изнасиловавших Летицию. Искал тот хриплый вокал Рода Стюарта — в винных, ночных барах и в ночных ресторанах… Искал на улицах, где большая вероятность быть ограбленным, в парках…