Криминальный репортер
Шрифт:
— Верно, — согласился я, отметив, что, наверное, обладаю эксклюзивной информацией о мужике в кепке и мне будет что предложить Володе Коробову из Главного следственного управления Следственного комитета в обмен на информацию, интересующую меня. И я с благодарностью посмотрел на женщину, задав еще один вопрос:
— Скажите, а кто из соседей первым обнаружил, что Санин мертв?
— Клава Печенкина.
— Она с одной лестничной площадки с Саниным? — догадался я.
— Да, — сказала женщина. — Расположение квартир у нас обычное: от лифта две квартиры направо, две — налево. Так вот, Клава живет слева от лифта, рядом с квартирой Санина. Только она разговаривать с вами не станет…
— Почему? — спросил я, уже догадываясь о причине.
— Да замучили ее уже за эти три дня! — сказала женщина то, что я и ожидал от нее услышать по поводу Клавы Печенкиной. — То дознание, то допрос, то следователи из управления, то из какого-то комитета. И все разные! И все об одном спрашивают! Вчера еще и из прокуратуры приезжали. А потом все эти дни ее донимают журналисты. Она и на порог своей квартиры вас не пустит. Если вообще откроет…
— Ну а вам, соседям, что она рассказывала про то, что она увидела, когда вошла в квартиру Санина?
— Кровь… Она сказала, что повсюду была кровь. На полу, на диване, на балконной двери…
Я снова задумался. Вот почему уголовное дело возбуждено не по статье «убийство», а по более легкой — «нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть человека». Выходит, после удара сзади по голове Санин был еще жив. И его попросту добивали… Но почему в таком случае он не стал звать на помощь? А может, все-таки звал? Нет, не похоже. Кто-нибудь должен был услышать. Но поскольку никто не слышал криков Санина и особого шума в его квартире, может, он после удара потерял сознание, а когда пришел в себя, пытался сам как-то себе помочь? И умер от потери крови? Тогда это, возможно, просто случайное убийство, не запланированное и не подготовленное? И мужик в кепке тут ни при чем? Или кто-то очень хочет представить убийство бытовой пьяной дракой с такими вот непредвиденными последствиями? Мол, никто его и не хотел убивать, просто так получилось. По пьянке так частенько бывает. Дескать, он во многом сам виноват, поскольку водил к себе невесть кого…
— А еще что она рассказывала? — попросил я после паузы.
— Она говорила, что войти в квартиру побоялась. Просто заглянула. Санин лежал на полу возле балконной двери. На животе. Голова была в крови. — Женщина немного помолчала… — Да, она сказала еще, что на нем были брюки, футболка и куртка. Обуви на ногах не было. Носки в крови… А потом она позвонила в милицию…
— В полицию, — поправил я.
— Ну да, в полицию…
Что ж, для начала неплохо. Еще парочка синхронов, и материала на первую передачу о Санине вполне хватит. А может, и на две, если сделать нарезки из фильмов и сериалов с участием Санина и вставить эпизоды из его прежних интервью…
— Спасибо вам огромное, — сказал я и чуть не забыл спросить женщину, как ее зовут.
— Милица Васильевна, — ответила женщина.
— А фамилия ваша?
— Монахова, — ответила женщина. — А когда вас смотреть?
— Еще не знаю, — ответил я. — Следите за программой. Передача будет называться «Кто убил Санина?»
— А как ваш канал называется, напомните, пожалуйста? — посмотрела мимо меня Милица Васильевна. Было похоже, что наш канал она не смотрит. Ничего, будет смотреть…
— «Авокадо», — сказал я.
— Спасибо, — повернулась женщина, чтобы уйти.
— Вам спасибо…
Согласно информации Милицы Васильевны, главный свидетель по делу Панина — Клава Печенкина — проживала в квартире номер пять. Квартира Санина — номер шесть — была опечатана.
Мы сняли синхрон у двери. «Вот здесь провел свои последние дни любимый всеми актер Игорь Валентинович Санин. У нас нет пока возможности попасть внутрь нее и показать место происшествия, но наша программа сделает все возможное, чтобы разобраться в том, что произошло за этой дверью. И будет отчитываться перед своими зрителями об этапах собственного журналистского расследования, которое уже началось и будет происходить непосредственно у вас на глазах», — комментировал я. А потом, сказав, что за соседней дверью живет человек, который первым обнаружил, что Санин мертв, позвонил в квартиру за номером пять.
— Кто? — не сразу раздалось из-за двери.
— Телеканал «Авокадо», программа «Кто убил Санина?» — крайне душевно и доброжелательно произнес я. — Вы могли бы открыть дверь и ответить на несколько наших вопросов?
— Нет! — категорически сказали за дверью.
Мелкие неудачи не должны останавливать настоящего телерепортера.
— Но мы вас просим, — наполнил я свой голос душевной теплотой и жалостными нотками. — Люди очень хотят знать о том, что случилось с вашим знаменитым соседом. Они имеют на это полное право. И мы должны предоставить им такую информацию. Помогите нам!
— Нет! — снова сказали из-за двери не менее категорично, чем в первый раз. — Убирайтесь к черту, иначе я вас помоями оболью!
— Ну, один-единственный вопрос, и мы тотчас уйдем, договорились? — просьба в моем голосе по своему накалу достигла наивысшей точки. Но за дверью молчали. И тогда я в отчаянии крикнул прямо в глазок: — Неужели вы не слышали ни шума борьбы, ни призывов о помощи, когда убивали Санина?
В коридоре что-то зловеще шаркнуло, мне подумалось, что хозяйка квартиры подтащила к двери обещанное ведро с помоями, но предпочитал не сдаваться.
— Нет, — раздалось из-за двери уже очень надоевшее мне слово.
— Но это неправда! — воскликнул я, специально провоцируя, надеясь, что дверь распахнется… Однако мои надежды не оправдались. Вместо этого услышал:
— Да пошел ты!
И все равно это было кое-что. Какой-никакой, но синхрон. Пусть и из-за двери…
— Ты это снял? — спросил я Степу, как если бы выиграл сражение при Ватерлоо.
— Конечно, — ответил он и осклабился. — Считай, что тебе крупно повезло.
— Почему?
— Потому что помоями не облили.
— Ладно, пошли…
Милица Васильевна оказалась права: Клава Печенкина нам двери не открыла…
Квартира за номером семь тоже оказалась недоступной. Похоже, там никого и не было. В восьмой квартире нам открыла двери старушка, которая, конечно, не видела и не слышала.
Степа снял несколько перебивок на лестничной площадке: выдранный на полу кафель и разрисованные граффити стены, и мы вышли из подъезда. На лавочке, возле песочницы, сидел мужик с опухшей красной рожей и безучастно смотрел на окна второго этажа.