Крионика

Всего пару веков назад бессмертие было для человека недостижимой мечтой. Сейчас, когда регулярные сеансы омоложения организма включены в стандартную медицинскую страховку, в это нелегко поверить. Но наши предки жили в условиях, когда старение было неизбежным, а смерть – неотвратимой. Многие из живших до нас людей не слишком дорожили своими жизнями. Если судить по древним свидетельствам и документам, их поступки часто шли вразрез и со свойственным каждому живому существу инстинктом самосохранения, и

Большинство принимало мысль о смерти со смирением, утешая себя сказками о том, что по завершении земного пути каждого ожидает долгая загробная жизнь, в которой нет тягот и страданий.

Но находились и те, кто пытался обмануть смерть.

В двадцать первом и двух последующих веках некоторые люди, умирающие от неизлечимых в то время болезней, завещали подвергать свои тела глубокой заморозке, в надежде на то, что в далёком будущем их смогут оживить и вылечить. Обманывая себя иллюзией бессмертия, они часто доверялись не учёным, а шарлатанам, не думающим о результатах и желающим лишь обогатиться за счёт своих клиентов. Неудивительно, что долгие годы крионика считалась лженаукой.

Прошли века. Современная медицина не только научилась бороться с болезнями, прежде считавшимися неизлечимыми, но и разработала процедуру омоложения, подарившую людям настоящее, а не мнимое бессмертие. Вот только никто не спешил оживлять спящих в камерах Дьюара мертвецов. По миру до сих пор были раскиданы сотни криохранилищ, но никто не обращал на них внимания.

Пожалуй, я был единственным в мире учёным, которого интересовали проблемы крионики. У меня были свои цели и планы по их воплощению.

***

Это криоохранилище досталось мне совершенно бесплатно. Цены на жидкий азот за последнюю пару лет заметно выросли, и предыдущий владелец криокомпании предпочёл по-тихому уйти, бросив подведомственное учреждение на произвол судьбы. Муниципальные власти встали перед непростой проблемой: и поддержание дальнейшей работы криолаборатории, и её закрытие, влекущее за собой демонтаж оборудования и кремацию лежащих на сохранении тел, требовали немалых финансовых затрат. Поэтому в руководстве муниципалитета были несказанно рады, когда объявился я, с предложением взять на себя заботы о дальнейшем существовании криохранилища. Они оперативно, без свойственных обычно чиновникам бюрократических проволочек, оформили передачу криолаборатории в моё полное распоряжение «для проведения научных исследований в области крионики и криоконсервации».

Разумеется, на этапе подготовки к затеянному мною масштабному эксперименту пришлось существенно вложиться. Помимо текущих расходов на оплату коммунальных услуг, электричества, связи, покупку жидкого азота и прочие повседневные мелочи, приходилось тратить деньги на замену древнего оборудования и приобретение современной медицинской аппаратуры. Мне пришлось полностью израсходовать выделенный для научной работы грант (полученный для проведения совсем других исследований), а также взять несколько кредитов в банках. К счастью, я поделился своими грандиозными планами со своим институтским другом, профессором истории и культурологи Квадрашовым, и он с энтузиазмом предложил своё участие в эксперименте – в том числе, и материальное.

В качестве ассистентов я нанял трёх студентов-медиков, более квалифицированный персонал был мне не по карману. Со всех троих пришлось взять нотариально заверенную подписку о неразглашении, в случае невыполнения прописанных там пунктов они оказались бы в положении моих пожизненных должников. Жёсткая мера, но она была хоть какой-то гарантией того, что подопечные не разболтают мои секреты.

Криохранилище было довольно небольшим, всего на несколько десятков «постояльцев». На тот момент, когда оно досталось мне в руки, из имеющихся в наличии семидесяти камер Дьюара были заняты шестьдесят три. Все тела были заморожены в середине двадцать второго века, когда увлечение крионикой было наивысшим за всё время существования этой науки. Трупы сохранились в довольно неплохом состоянии, микроскопическое исследование пунктатов тканей не выявило признаков криодеструкции.

Последние несколько лет, в свободное от работы в нашем НИИ время, я занимался проблемами оживления живых существ, подвергнутых глубокой заморозке. И мне в итоге удалось разработать детальную методику этого процесса, гарантировавшую успешное восстановление физиологических функций организма. По крайней мере, на мышах и кроликах она работала безупречно.

Пришло время перейти к завершающей стадии исследований.

***

Лежащий на манипуляционном столе человек выглядел спящим.

Мужчине было на вид около сорока биологических лет. Русые с проседью волосы были подстрижены коротко, на старинный манер. Он до подмышек был накрыт простынёй, сухие узловатые руки лежали вдоль тела, над тонкими как ветки ключицами бугрились узлы метастазов. Врачи врут, когда утверждают, что рак можно вылечить за считанные часы. При столь запущенном процессе требуется не менее трёх суток. Ещё больше времени, порядка трёх-четырёх недель, понадобится для проведения процедуры омоложения и для того, чтобы пациент набрал потерянный за время тяжёлой болезни вес.

Тело было извлечено из капсулы Дьюара ещё вчера. Криопротектор вымыт из вен подогретым физиологическим раствором, затем в пустое сосудистое русло было влито несколько доз суперперфторана, постепенно замещённого консервированной донорской кровью. Параллельно с этим производилось размораживание тканей дозированным воздействием СВЧ-поля.

Монитор кардиоскопа показывал изолинию, но на дисплее энцефалографа отображались волны мозговой деятельности, соответствующие фазе глубокого сна. Я дал команду ассистентам, и они привычно засуетились вокруг «пациента». Процедура уже стала привычной и отработанной до автоматизма. Стимуляторы и гормоны, струйно вводимые в вену, разряд дефибриллятора, запустивший долгие годы молчавшее сердце. Несколько глубоких вдохов респиратора, расправившие спавшиеся альвеолы.

Мужчина самостоятельно глубоко вдохнул и зашёлся в приступе кашля. Его тело сотрясалось, как от жестокого озноба. Он пошевелил сухими губами и медленно открыл глаза.

– Удалось! – прошептал профессор Квадрашов.

Оживлённый человек приподнялся на локтях и с безумным видом огляделся по сторонам. Его голос звучал негромко и хрипло.

– Где я? Где Людмила, Виктор, Андрей? Как я тут оказался?

Я постарался придать своему лицу как можно более дружелюбное выражение и успокаивающе произнёс: