Крис и Карма. Книга вторая
Шрифт:
Нет, надо чувствовать, хорошо понимать ресторанную жизнь, чтобы одним взглядом охватить просторный зал с темными шторами, оркестровую сцену, где отпетые лабухи уже продувают мундштуки духовых инструментов, двигают стулья, переставляют пюпитры; притворно равнодушных к окружающему миру дам, брезгливо потягивающих минералку, а в туалетной комнате торопливо глотающих из шкаликов дешевый коньяк; респектабельных мужиков в тройках, жадно и беспорядочно насыщающихся, чтобы потом не отвлекаться на эти глупости; толстенькую рыжую певичку, в ленивых зевках широко растягивающую резиновый рот; стройненьких официанток, жутко накрашенными глазами оценивающе оглядывающих свои столики, охватить все это взглядом и понять, что сегодня ты
– Прошу вас сюда, за этот столик, – широким жестом приглашает Вадика смазливая официантка в коричневой униформе, которая плохо контрастирует с ее белым, перепудренным лицом, от чего девочка слегка напоминает старую, давно вышедшую из употребления гейшу. Нет, спасибо, милая, оказаться в центре зала Вадик никогда не мечтал. Вадик хочет так, чтобы видеть всех, а самому оставаться в тени. О, выбрать место в ресторане, правильное место, это почти половина того удовольствия, которое ты ожидаешь здесь получить. А Вадик на это очень рассчитывает, на удовольствие, а потому лишь молча улыбнулся гейше.
Вот здесь, в уголочке у окна, и обязательно подальше от лабухов, чей азарт на денежные заказы и, одновременно, звучание музыкальных инструментов неизбежно растут с каждым часом, и к концу вечера по звуковым децибелам достигают уровня пароходной сирены или низко над головою пролетающего самолета… Именно за этим столиком Вадик легко разглядит не только крохотную площадку, свободную от столиков, где будут тусоваться похотливые дамочки, танцевальными па выражая свои сексуальные надежды, но и входную дверь с усатым швейцаром, через которую в течение вечера входят полные надежд и перезрелых гормонов добропорядочные граждане, сразу за порогом ресторана превращающиеся в опытных охотников и охотниц. О, эти слегка приопущенные веки, презрительно поджатые губы, выражение вселенской скуки, равнодушно ссутуленные плечи, что же с вами будет через пару часов, куда все это подевается? Удаль, бойцовский азарт, взбухшие, как свежая опара, груди, дерзкий огонь в широко распахнутых глазах, опасные для окружающих и мебели движения, трубные вопли, по своей силе заглушающие иногда даже музыкальные инструменты – вот что будет предъявлено через пару часов стороннему наблюдателю… И очень важно, чрезвычайно важно, уловить именно тот момент, когда пора отрывать задницу от нагретого стула, отбрасывать в сторону крахмальную салфетку, и решительно, с головой, погружаться в горячий, наваристый бульон человеческих страстей и вожделений. Когда и как ты вынырнешь из этого бьющего ключом бульона, попутно прихватив с собою некую биологическую субстанцию, под завязку набитую сексуальным вожделением, необыкновенными претензиями и грубым житейским расчетом – будет зависеть от того, под каким знаком зодиака ты рожден, и как туго набит на сегодняшний вечер твой кошелек. Нет, выбор столика в ресторане, дорогой читатель, не стоит недооценивать, поскольку по другую сторону вышеозначенного выбора неизбежно окажется вселенская скука, недоброжелательные взгляды взвинченных официантов, нудный подсчет причитающихся чаевых, которые, увы, почему-то всегда кажутся чуть ли не больше основной суммы предложенного вам к расчету чека.
Читать меню – тоже искусство, доступное далеко не всякому человеку, вдруг решившемуся расстаться с парой сотен долларов. Великий маг и чародей, одновременно с этим – инквизитор и палач, его величество цензор советских времен, выучивший граждан великой страны от Калининграда и до Владивостока читать между строк, не обошел своим вниманием и ресторанную отрасль. Как иначе объяснить то удивительное обстоятельство, что читаем в меню мы одно, а заказываем в результате – другое. О, эти чуткие, осторожные суфлерские подсказки ушлых официантов: «Я бы вам не советовал», «А не хотели бы вы?», «Могу вам подсказать», – словно опытные лоцманы через тесный Панамский канал, ведут они нас по хитроумным ресторанным ходам и сообщениям, чтобы в результате привести точно к тому блюду, которое в данный момент шкварчит и подрумянивается на кухонной плите. И вы таки заказываете себе эскалоп, даже не подозревая, что этот продукт, поименованный парным и чудесным, хрюкнул в последний раз месяца два назад и за несколько тысяч километров от кухни вашего ресторана… Ну, да бог с ним – не в пище, в конце концов, счастье. Оно, скорее всего, в скромной худенькой девочке-женщине с короткой стильной прической и элегантными очками-хамелеонами на долговатом носике, вроде бы случайно скромно присевшей за соседний столик в полупустом зале.
Ах, эти одинокие ловцы вечернего, ресторанного жемчуга, спрятанного в раковины строгих костюмов, джинсовых курточек, шерстяных джемперов и кожаных жилеток. Как хорошо знакома Вадику ваша ленивая истома кровожадной акулы, притаившейся за крохотным коралловым островком, то бишь – ресторанным столиком, в ожидании жирного, аппетитного тунца, нагулявшего свои финансовые телеса на тучном планктоне нефтегазовых полей или лесо-море-продуктах… Как изобретательны и проницательны вы, лениво потягивающие белое «рейнское»винишко, взятое у знакомой официантки в долг до той вечерней поры, когда жирный, отменно раскормленный тунец, насквозь пропахший самым обворожительным и притягательным запахом – запахом дензнаков, затрепыхается, наконец, как бабочка в сачке, в акульих зубах…
Случайно упавшее на пол меню и, разумеется, по чистой случайности упавшее именно с той стороны, где сидит Вадик, это как кусок кенгурятины на крючке, опущенный в сельву Амазонки, кишащей крокодилами. И – неловкое движение девочки-женщины, однако строго продуманное и просчитанное, и следом как бы попытка поднять карточку самой, которая, увы, с первого раза не дает результата… Наконец, беспомощно поднятое вверх лицо, просто умоляющее спасти ситуацию, подать это разнесчастное меню со списком не существующих в природе блюд, растерянной и милой соседке, искусно рядящейся сегодня под девочку-женщину – на любой угодный вам вкус…
– Ах-ах-ах! – благодарю вас! – кудахчет эта зоркая курочка, клюющая хоть и по зернышку, но всегда остающаяся сытой.
– Ах-ах-ах! – ничего не стоит! – квакает, посаженный на крючок тунец, широко разевая и закрывая рот – явный признак уже наступившей поры брачных игр.
Стоит и еще как стоит, хорошо понимает Вадик, внимательно ощупывая взглядом девочку-женщину, вновь скромно опустившую личико со спрятанными за стеклами очков-хамелеонов темными полукружьями под глазами от бурно проведенной ночи.
Глава третья
1
В принципе, Ирина Семеновна ждала этого разговора и, по большому счету, полной неожиданностью он для нее не стал. С самого начала она понимала, что провести Михаила Борисовича вряд ли удастся, слишком опытным и хорошим специалистом он был. Но теплилась маленькая надежда на то, что Иванов – проходной пациент бокса номер один, и Бабановичу глубоко безразлично, в каком состоянии он поступил и в каком – выпишется. Сколько таких случаев у них уже было: пересидит очередной Иванов две-три недели в боксе, выйдет на волю, а потом вдруг узнаешь, что это – преуспевающий бизнесмен, торгующий дорогими иномарками. А почему он к ним попал, по какой причине, от кого прятался – это Ирину Семеновну никогда не интересовало. Достаточно было того, что за лишние хлопоты и, видимо, молчание, она получала от Бабановича весьма значимую для нее доплату «в конверте»… И все-таки Ирина Семеновна догадывалась, понимала, над какой пропастью ходит Михаил Борисович в таких случаях, и как легко ему свалиться в эту самую пропасть…
Конец ознакомительного фрагмента.