Кристаль
Шрифт:
Постепенно они словно бы срастались со льдом, превращались с ним в единое целое. Холод стал казаться теплом, лед под пальцами оживал, начинал трепетать. Четыре ладони все глубже погружались в его кристальную плоть. И вдруг перегородка подалась и рухнула. Груда осколков посыпалась к их ногам. Анжелу охватила радость — она чувствовала себя так, словно каким-то волшебством открыла магическую дверь.
Они вошли во Дворец.
Несмотря на отсутствие солнца, внутри было светлее, чем снаружи. Может быть, целая река заснула здесь на зиму? Изломанный рельеф стен украшали созвездия чуть подрагивающих светлых пятен —
Может быть, Ледяной Дворец был некой гранью, отделяющей светлый мир от темного, потустороннего? Она и Бальдр были единственными, кто уцелел после сумерек богов. Укрывшись в сердце снегов, они выжили, питаясь плодами охоты, и теперь дадут жизнь новым поколениям. Ледяной Дворец, гигантский сгусток энергии, станет их мифическим древом жизни. Это самый тайный из миров, в которые только можно попасть.
И этот мир был холоден как смерть. Анжела подумала, что если бы она не ощущала теплую, живую руку Бальдра, то вряд ли смогла бы отсюда выбраться. Нужно было уходить. Даже у Бальдра начали слегка постукивать зубы.
— Видишь? — спросил он.
— Нет, ничего не вижу… то есть не слишком много.
— Ты не туда смотришь. Вот, прямо перед нами…
Бальдр говорил о какой-то вещи, которая, судя по всему, здесь находилась. Обведя глазами пещеру и снова ничего не обнаружив, Анжела шагнула ближе к нему, чтобы проследить за направлением его взгляда.
Теперь она различила что-то вроде квадратной каменной плиты в толще льда.
— Дед мне рассказывал, что в старые времена здесь совершались жертвоприношения.
Анжела слегка вздрогнула.
— Ничего себе!.. — выдохнула она.
Довольный произведенным эффектом, Бальдр продолжал:
— Смотри, эта каменная плита — алтарь. Сейчас трудно разглядеть, но на ней даже есть специальный желобок для стока крови…
— Забавно… — Анжела нервно хмыкнула.
— Знать о прошлом — это важно. И то, что ты сейчас здесь, тоже важно. Поэтому я тебе и рассказываю.
В его голосе прозвучала меланхоличная нота.
Они продолжали обходить это замкнутое пространство, похожее на яйцо изнутри. После нескольких шагов было уже непонятно, где их магическая дверь. Все вокруг казалось темной бездной. Бальдр помог Анжеле снова надеть рукавицы. Несмотря на темноту, Анжела догадалась, что он улыбается — улыбкой хищника, которая должна была бы привести ее в ужас, но она подумала: «Сейчас он распахнет дубленку, чтобы меня укрыть. Как раньше, в самолете, это сделал Имир. Может быть, эта ледяная пещера — ловушка? Зачем мне понадобилось проникать в его тайны? Знания в конечном счете не приносят ничего, кроме сожалений…»
— В последний раз такие холода стояли в год пожара… Самая худшая ночь в нашей жизни.
— Но, по крайней мере, вы остались живы.
— Мм… Настанет срок, и воцарится одно-единственное время года — зима. Великая зима станет предвестием конца света. Три года не будет лета, а потом весь мир сгорит.
— Черт!.. Невесело…
— К счастью, как следует из моего имени, боги даровали мне три жизненных срока, — шутливо сказал Бальдр. — Жизнь с богами, жизнь в мире преображений…
«Или у этого парня плохо с головой, или он поэт…»
По-прежнему в темноте, слыша со всех сторон падение капель оттаявшего снега, гигант и хрупкая девушка шли вперед, приближаясь к рокочущему водопаду. Почва под ногами стала более мягкой, пружинистой. Невидимая морось оседала на их лицах. Дыша открытым ртом, Анжела цеплялась за руку своего спутника. Внезапно Бальдр отдернул руку и скользнул в узкую расселину в стене. Анжела судорожно глотнула холодный воздух и последовала за ним. Она уже не видела никакой беды в том, чтобы исчезнуть здесь навсегда. Пусть расселина поглотит ее и выплюнет с другой стороны, в водопад, откуда она упадет в пушистый мягкий снег…
Бальдр, смеясь, стряхнул снег с волос и снова протянул Анжеле руку, помогая выбраться.
— Правда же, ничего красивее ты не видела в жизни?
— О да.
Анжела тоже отряхнула с куртки снег.
«Я — хладный Млечный Путь…»
— Снег идет, — произнесла она слегка обеспокоенным тоном.
— Да, — ответил Бальдр, — хороший снег для охоты.
— Не думаю, что из меня получилась бы хорошая охотница… А ты охотишься часто?
Анжела задала вопрос для проформы: она чувствовала, что этот человек — один из лучших охотников на свете.
— Настоящий охотник спит меньше птицы, — торжественно заговорил Бальдр. — Он видит на многие мили, ночью не хуже, чем днем. У него такой тонкий слух, что он слышит, как пробивается из-под земли трава и отрастает шерсть на спине баранов… Идем!
Анжела слушала его как зачарованная. Бальдр и сам, казалось, впадал в некий транс от собственных речей. Из его уст звучали имена богов, которых она никогда раньше не слышала. Ее мысли замедлялись, словно скованные холодом, ее губы склеивала изморозь. Но из гордости Анжела старалась держаться как ни в чем не бывало и подбадривающе улыбалась всякий раз, когда Бальдр искал ее взгляд.
Чем дальше они отходили от водопада, тем лес становился реже. Походка Бальдра понемногу менялась, и теперь он двигался медленным и словно скользящим шагом, почти так же легко, как и Анжела. Она поняла, что охота уже началась.
Перед ними возник необычный пейзаж: около сотни молодых деревьев обступили углубление в земле, окруженное скалами и желтоватыми глыбами льда. Несколько старых деревьев, росших по краям углубления, словно присматривали за остальными. Они выглядели нездоровыми — почти высохшими, с россыпями каких-то неприятного вида пятен на коре. Лоскутья отслоившейся коры устилали землю у их корней.
Бальдр прошептал:
— Когда-то здесь было святилище, в котором боги вершили правосудие. Ясень — священное дерево. Но ясень Иггдрасиль не похож на остальные. Под его корнями находится источник, воды которого дают знания и мудрость. Мировой Змей медленно подтачивает корни. Здесь, на этой поляне, чувствуешь, что находишься во владениях изначальных сил туманного мира. Мы, смертные, редко видим то, что происходит прямо у нас перед глазами. Иггдрасиль постоянно подвергается нападениям тех, кто живет в его ветвях… Возле источника мудрости поднимается в небо радужный мост. Боги сходят по нему, когда покидают свои небесные жилища. Когда настанут сумерки богов, Иггдрасиль сотрясется, а вместе с ним и вся земля.