Кривой дом (сборник)
Шрифт:
— Она дружила с мистером Брауном?
Магда с упреком взглянула на Тавернера.
— Я не думаю,— сказала она с достоинством,— что вы вправе задавать мне подобные вопросы. Бренда дружила со всеми. Она очень милый человек.
— Вам нравится мистер Браун?
— Он очень тихий. Довольно мил, но всегда держится так, что его трудно заметить. И вообще я его мало видела.
А как преподаватель он хорош?
Наверное, да. Я не знаю. Филипп им доволен.
— Извините, мне мой вопрос; как вы думаете, были ли любовные отношения между мистером Брауном и миссис Леонидас?
Магда встала. Теперь это была великосветская дама.
— У меня нет никаких сведений на этот счет, и я не думаю; инспектор, что вы имеете право задавать мне такие вопросы. Она была женой моего свекра!
Я с трудом удержался от аплодисментов.
Инспектор тоже встал.
— Вы считаете, этот вопрос лучше задать слугам? — спросил он.
Магда не ответила.
— Благодарю вас, миссис Леонидас.— Инспектор вышел.
— Ты замечательно отвечала, дорогая,— сказала Софья.
Магда задумчиво поправила локон и посмотрела в зеркало.
— Да,— сказала она. — я думаю, только так и надо было сыграть.
— А вам не следует идти с инспектором,— обратилась ко мне Софья.
— Послушайте, Софья, что я должен...
Я замолчал, потому что не мог в присутствии матери Софьи спрашивать, что я должен делать. Магда не проявляла ко мне ни малейшего интереса. Я мог, быть репортером, женихом ее дочери, полицейским и .даже гробовщиком: для Магды все они — только публика.
Взглянув на свои ноги, миссис Леонидас сказала неодобрительно:
— Эти туфли не подходят.
Софья взглядом дала мне понять, что я могу уйти,
И я присоединился к Тавернеру.
— Собираюсь повидаться со старшим братом,— сказал он.
— Послушайте, Тавернер, если кто-нибудь спросит меня, что я делаю в этом доме, как я должен ответить?
— А вас кто-нибудь спрашивал?
— Нет.
— Ну так оставим пока все как есть. Никогда ничего не объясняйте, особенно в таких обстоятельствах. Все настолько заняты своими заботами и страхами, что им не до вопросов. Если вы будете держать себя уверенно, никто и не. усомнится в вашем праве находиться здесь. .. Так, теперь мы пройдем в эту дверь и поднимемся по лестнице. Нигде ничего не запирается, Конечно, вы понимаете, что вопросы, которые я им задаю, меня совершенно не интересуют. Абсолютно неважно, кто был дома в тот день, а кто не был, и вообще где они были...
— Тогда зачем же...
— Это дает мне возможность изучать их и послушать, что они могут сказать. Кроме того, всегда есть шанс, что кто-то скажет что-нибудь нужное мне/ Я уверен, что миссис Магда Леонидас могла бы нас просветить, если бы захотела.
А можно ли ей доверять?
— О нет! Конечно нет! Но мы могли бы все проверить. В этом проклятом доме каждый имел возможность совершить убийство. Но мне необходимо найти повод.
На верхней площадке дверь справа оказалась запертой. Инспектор постучал.
Дверь мгновенно открылась, как будто человек только и ждал стука. Это был неуклюжий великан, с мощными плечами, темными взлохмаченными волосами и чрезвычайно уродливым лицом...
— О, входите, пожалуйста! Я собирался... но теперь это неважно. Проходите в гостиную. Я позову Клеменс... ах, ты уже здесь, дорогая? Это инспектор Тавернер. Он... а где сигареты? Подождите минутку. Если вам не трудно.— Он наткнулся на электрический камин, извинился перед ним и вышел из комнаты.
Миссис Роджер Леонидас стояла у окна. Меня сразу заинтересовала и она, и атмосфера комнаты. Было очевидно, что это ее комната. Стены выкрашены белой краской. Никаких картин — только над камином геометрическая фантазия из треугольников. Мебели мало; несколько стульев, полированный стол, маленький книжный шкаф. Никаких украшений. Много света и воздуха. Комната отличалась от гостиной Магды, как мел от сыра, и миссис Роджер Леонидас настолько отличалась от миссис Филипп Леонидас, насколько одна женщина может отличаться от другой. Магда играла роли, Клеменс, я был уверен, всегда оставалась самой собой. Эта женщина была очень яркой индивидуальностью. Около пятидесяти, коротко подстриженные седые волосы; умное тонкое лицо, светло-серые внимательные глаза. На ней было простое темно-красное - платье, которое очень гармонировало с ее стройной фигурой.
— Садитесь, инспектор. Что-нибудь прояснилось?
— Смерть, наступила от эзерина.
— Значит, это убийство? Будьте помягче с моим мужем, пожалуйста. Он потрясен. Обожал отца и очень тяжело переживает его смерть. .,
— Вы были в хороших отношениях с покойным?.
— Да.— И спокойно добавила: — Я не очень любила его.
— Почему же?
— Мне не нравились ни его цели, ни средства их достижения.
— А миссис Бренда Леонидас?
— Бренда? Я очень редко с ней виделась.
— А как по-вашему, между нею и мистером Брауном что-нибудь было?
— Вы имеете в виду любовные отношения? Не думаю.
В комнату быстро вошел Роджер Леонидас.
— Меня задержали,— сообщил он. — Телефон. Итак, инспектор, у вас есть новости? Чем вызвана смерть отца?
— Его отравили эзерином.
— Боже мой! Отравили! Ах, эта женщина! Она не могла ждать! Он ее подобрал в канаве — и вот награда. Она хладнокровно убила его! Я не. могу слышать об этом!
— У вас есть какие-то доказательства?
— Доказательства? Но кто же еще мог это сделать? Я всегда не доверял ей, всегда не любил ее! Мы все не любили ее! А как мы испугались с Филиппом, когда однажды папа пришел домой и рассказал нам, что он вступил с ней в брак. В его-то возрасте! Это бездушно! Отец был удивительным человеком, инспектор! Ум сорокалетнего! Всем. абсолютно я обязан, ему. Он столько делал ради меня! И никогда не обманывал мои ожидания. Это я подвел его... когда я думаю об этом...
Он тяжело опустился на стул. Клеменс спокойно подошла к нему.
— Довольно, Роджер, успокойся!
— Я знаю, дорогая, я знаю.— Он взял ее руку. —Но как я могу быть спокойным, как я могу не переживать...
— Но мы все должны быть спокойными, Роджер. Инспектору Тавернеру нужна наша помощь.
— Это верно, миссис Леонидас..
Роджер вдруг закричал:
— Знаете, что я больше всего хочу сделать? Задушить эту женщину своими руками. Если бы она была здесь...— Он вскочил. Он весь трясся от ярости.— Да, я свернул бы ей шею, свернул ей шею!