Кривой дом (сборник)
Шрифт:
— Вы хотите, сказать, что его не убивали?
— Он был убит, это точно. Отравлен. Но вы же знаете, как трудно получить доказательства отравления. Все улики показывают одно...
— Я именно этого и добиваюсь от вас. Скажите же все-таки мне, до чего вы додумались?
— Слишком очевидное дело. В этом-то и вся загвоздка.
Я умоляюще взглянул на Старика.
Он медленно продолжал:
— Как ты знаешь, Чарльз, когда расследуется убийство, именно очевидные факты приводят к правильным выводам. Старик Леонидас женился снова десять лет тому назад.
— В семьдесят семь лет?!
— Да. И женился на женщине двадцати четырех лет.
Я присвистнул.
— И что за женщина?
— Официантка из чайной. Вполне уважаемая молодая женщина, хорошенькая, но немного апатичная, очень тихая.
— Она и есть «очевидный факт»?
— Решайте сами,— сказал Тавернер.— Ей сейчас всего тридцать четыре года, а это опасный возраст. В доме живет молодой человек — учитель внуков. Он не был на войне —вроде у него больное сердце. Они дружат.
Старый и давно знакомый шаблон. Отец подчеркнул, что миссис Леонидас была весьма респектабельной. Много убийств совершается во имя респектабельности,
— Мышьяк?
— Нет. У нас еще нет сведений из лаборатории, но доктор думает, что это эзерин.
— Это необычно. Видимо, легко узнать, где он куплен.
— Его не покупали. Это лекарство Леонидаса. Глазные капли.
— Леонидас был болен диабетом,— пояснил отец.— Ему делали инъекции инсулина. Инсулин продается в маленьких бутылочках с резиновыми колпачками, шприц прокалывает колпачок и всасывает лекарство.
Дальше я догадался сам.
— И в бутылочке оказался не инсулин, а эзерин?
— Да.
— А кто делал ему уколы?
— Его жена.
Теперь я понял, что имела в виду Софья, а потом отец, когда говорили об «определенном» человеке!
— А семья ладит с нынешней миссис Леонидас?
— Нет, насколько я понял — они едва разговаривают.
Все казалось предельно ясным. Тем не менее инспектор Тавернер был явно недоволен.
— А что вам не нравится? — спросил я.
— Если это сделала она, мистер Чарльз, ей было очень легко заменить бутылочку другой. В самом деле, если она виновна, не могу представить себе, почему она не сделала этого.
— Вроде должна бы. А были еще бутылочки с инсулином?
— О да, и совершенно пустые. А если бы она вместо пузырька, в котором был эзерин, поставила бутылочку из-под инсулина, доктор ничего бы не узнал. Очень мало данных о том, как распознавать эзерин в случае отравления. А так он взял пробу на инсулин (хотел проверить, не ввели ли слишком большую дозу), а это оказался вовсе не инсулин.
— Итак, эта миссис Леонидас или очень глупа, или, возможно, наоборот, очень умна.
— В каком смысле?
— Может быть, она и рассчитывала на то, что вы придете именно к такому выводу: никто бы не поступил так глупо. А есть еще кто-нибудь, кого вы подозреваете? Например, кто-то из членов семьи?
— Практически любой из семьи мог сделать это,— сказал отец.— В доме всегда был большой запас инсулина, по крайней мере на две недели. В одну из бутылочек могли налить эзерин и поставить ее на место, зная, что придет время — и бутылочку используют.
— И все имели доступ к лекарствам?
— Они не запирались: стояли на специальной полочке в аптечке, в ванной комнате.
— А повод для убийства?
Отец вздохнул.
— Дорогой Чарльз, Аристид Леонидас был безмерно богат. Он передал большую часть наследства семье, но, может быть, кому-то из них показалось мало.
— Больше всех деньги нужны его жене. У этого молодого человека есть деньги?
— Нет, он беден как церковная мышь.
«Мышь!» — я вспомнил Софью и детские стишки, которые она цитировала:
«По дороге по кривой Человек хромал домой. Человек хромой был с детства, Дом кривой — его наследство, По другой кривой дорожке Шла домой кривая кошка. Глаз кривой глядит вокруг, Мышь кривую видит вдруг. Вкривь метнулась быстро кошка — Мышь лишь пискнула немножко. Все они, включая мышку, В том кривом живут домишке».Я обратился к Тавернеру:
— Что вы думаете о миссис Леонидас?
— Трудно сказать, Она не так-то проста. Очень спокойная, говорит мало, о чем думает — неизвестно. Она напоминает мне кошку. Я совсем не против кошек, как раз с кошками все в порядке...— Он вздохнул.— Нам нужны улики...
Да, подумал я, всем нужны улики, доказывающие что миссис Леонидас отравила мужа. И мне, и Софье, и инспектору Тавернеру. Тогда все будет хорошо!
Но ни я, ни Софья, ни инспектор не были уверены...
Глава 4
На следующий день мы с инспектором отправились в Свпклн Дин.
У меня было довольно странное положение. Правда, в самом начале войны я был связан со спецотделом Скотланд-Ярда, и это давало мне официальное право на участие в расследовании.
Отец сказал:
— Для того чтобы раскрыть это преступление, нам необходима информация изнутри. Мы должны узнать все об обитателях этого дома. И именно ты можешь Нам помочь.
Мне это не понравилось.
— Я должен стать полицейским шпионом? Я должен получать информацию от Софьи, которую люблю и которая, как я надеюсь, любит меня и доверяет мне?
Старик очень рассердился.
— Ради Бога, оставь эту банальную точку зрения. Надеюсь, ты не думаешь, что твоя приятельница убила своего дедушку?
— Конечно нет!
Очень хорошо. Мы тоже не думаем этого. Она долго отсутствовала и всегда была с ним в самых лучших .отношениях. У нее солидный годовой доход, и, я думаю, дед был бы счастлив узнать, что она .выходит за тебя замуж. .Он бы, наверное, сделал ей царский подарок. Ее мы не подозреваем. Но ты должен учесть одно. Если не выяснить все до конца, эта девушка не выйдет за тебя;.ты и сам это знаешь. И еще одно. Преступления такого рода зачастую остаются нераскрытыми. Мы можем подозревать/что жена Леонидаса и ее Поклонник были соучастниками убийства, но это надо доказать. И если у нас не будет достаточных улик против нее, опасное сомнение останется навсегда. Ты понимаешь?