Кривой дом (сборник)
Шрифт:
Потом мы опять вспоминали. Я с беспокойством заметил — что-то произошло, что-то было не так с самой Софьей. Может быть, она сейчас скажет мне, что встретила другого и полюбила, а чувство ко мне было ошибкой?
Нет, не в этом дело, но что-то мешает нам.
Тем временем мы продолжали наш искусственный разговор. И вдруг, когда официант уже подал кофе и отошел, все встало на свои места.
За маленьким столиком в ресторане, как это часто бывало раньше, сидели Софья и я, как будто и не было долгих лет разлуки.
— Софья! — сказал я.
Она отозвалась сразу:
— Чарльз!
Я облегченно вздохнул.
— Слава Богу, что все позади. Что с вами происходит?
— Наверное, я виновата,— я глупо себя вела.
— А теперь все в порядке?
— Да, все в порядке.
Мы улыбнулись друг другу.
— Любимая! Как скоро вы станете моей женой?
Она перестала улыбаться. Что-то опять встало между нами.
— Не знаю. Я не думаю, Чарльз, что смогу выйти за вас.
— Но, Софья, почему? Может быть, вы отвыкли от меня? Вам надо какое-то время, чтобы почувствовать нашу близость? У вас кто-то есть? Нет... я дурак. Все не то...
— Да, все не то.
Она покачала головой. Я ждал. Она тихо сказала:
— Это смерть дедушки.
— Смерть дедушки? Но почему? Что она меняет? Вы не думаете... нет, вы не можете так думать — я говорю о деньгах. Он ничего не оставил? Но, дорогая моя...
— Нет, дело не в деньгах. Вы, наверное, готовы взять меня в жены и без них. Но дедушка никогда в жизни не терял деньги.
— Так что же это?
— Сама его смерть. Понимаете, Чарльз, мне кажется, что его убили...
— Какая дикая мысль! Но что навело вас на эту мысль?
— Доктор вел себя как-то странно. Он не подписал свидетельство о смерти. Предстоит вскрытие. Совершенно очевидно —они что-то подозревают.
Я не стал с ней спорить. Софья очень умна и зря ничего не говорит.
— Но их подозрения могут и не подтвердиться. А даже если и подтвердятся, то каким образом это может повлиять на наши отношения?
— При известных обстоятельствах может: ведь вы на дипломатической службе, а там насчет жен очень строго. Нет-нет, пожалуйста, не говорите всего того, что вы приготовились сказать. Вы считаете своим долгом переубедить меня, и я верю в вашу искренность, теоретически даже согласна с вами. Но я гордая, дьявольски гордая, и хочу, чтобы наш брак был полноценным,— мне не нужны жертвы. И кроме того, я уже сказала, что все, может, обойдется...
— Вы имеете в виду доктора, что он ошибся?
— Даже если он не ошибся, это не имеет значения, если его убил человек, который не может испортить репутацию нашей семьи.
— Что вы хотите этим сказать, Софья?
— Я сказала ужасную вещь, но может же человек высказаться откровенно?
И она продолжала:
— Нет, Чарльз, больше я ничего не скажу. Я и так сказала вам слишком много. Но мне надо было повидаться с вами, чтобы все объяснить. Мы ничего не можем решить, пока все не выяснится.
— Ну, по крайней мере, хоть объясните мне, в чем дело?
Она покачала головой.
— Я не хочу.
— Но, Софья...
— Нет, Чарльз. Я не хочу, чтобы вы увидели нашу семью моими глазами. Вы сами должны во всем убедиться и сделать выводы.
— Но как это сделать?
— Через вашего отца.
Я рассказывал ей в Каире, что мой отец служит в Скотланд-Ярде. И теперь ее слова ужаснули меня.
— Неужели все так плохо?
— Думаю, что да. Видите, за столиком у двери сидит довольно приятный господин с военной выправкой?
— Да.
— Он был и на платформе в Свикли Дин, когда я садилась в поезд.
— Вы думаете, он следит за вамп?.
— Да. Видимо, все мы — как это говорится — под наблюдением. Нам дали понять, что не следует выходить из дома, но я должна была повидать вас. Я выбралась из окна ванной и спустилась по водосточной трубе.
— Любимая...
— Но полиция не дремлет. Кроме того, я ведь послала вам телеграмму. Ну, это неважно. Главное, что мы здесь, вместе... Но теперь каждый из нас должен действовать в одиночку. К сожалению, нет никаких сомнений в том, что мы любим друг друга.
— Никаких сомнений! И не говорите «к сожалению». Мы пережили мировую войну, чудом остались живы, и я не вижу, почему внезапная смерть старика... сколько ему было?
— Восемьдесят семь лет.
— Да, это было в «Таймсе». Если бы вы спросили меня, я сказал бы, что он просто умер от старости.
— Если бы вы знали моего дедушку, то удивились бы, что он вообще от чего-то мог умереть.
Глава 3
Я всегда интересовался работой моего отца, но никогда не думал, что наступит момент, когда у меня появится личная заинтересованность в полицейских делах.
Я еще не видел Старика. Его не было дома, когда я приехал. Приняв ванну, побрившись и приведя себя в порядок, я сразу отправился на свиданье с Софьей.
Когда я вернулся домой, Гловер сказал мне, что отец в кабинете.
Он сидел за письменным столом, заполненным бумагами, когда я вошел. Отец вскочил.
— Чарльз! Как долго ты не был дома!
Наша встреча после пяти лет разлуки разочаровала бы чувствительного француза. Но мы очень любили друг друга. И были счастливы, что опять вместе.
— Вот виски. Скажешь, когда тебе налить. Жаль, что меня не было дома, когда ты приехал. У меня чертовски много работы. Как раз сейчас я занимаюсь одним дьявольски трудным делом.
Я откинулся в кресле и закурил сигарету.
— Аристида Леонидаса?
Он удивленно приподнял брови и бросил на меня быстрый взгляд. Потом холодно спросил:
— Почему ты так думаешь?
— Значит, я угадал?
— Как ты узнал об этом?
— Получил кое-какие сведения.
Старик ждал.