Кроме нас – никто

Самаров Сергей Васильевич

Но если стрельба началась, обычно она находит себе отклик. Таков закон войны, и следует быть человеком со стальными нервами, чтобы не обнаружить себя, когда в тебя стреляют. «Духи» стальными нервами, как показала действительность, не обладали. Тент прорвался сразу в нескольких местах, из прорывов высунулись приготовившиеся к бою автоматные стволы, но такой большой и тяжелый даже при взгляде издали Доктор Смерть среагировал моментально. Не успела раздаться первая встречная автоматная очередь, как он уже отпрыгнул в сторону и почти с удобствами устроился за большим валуном, привалившимся к скале. Пулемет, естественно, сразу же на валуне и устроился – тоже с удобствами.

– Пошла, родимая… –

крикнул Доктор и дал несколько очередей ниже тента, разламывая деревянные борта грузовика. Полетели щепки, но за бортами, должно быть, были готовы к такому методу стрельбы и загодя наложили мешки с песком, потому что ни одна из автоматных очередей не прервалась «на полуслове».

Первые пули ударили и в «уазик», с мокрыми шлепками пробивая ветровое стекло там, где сидел старший лейтенант Семарглов, – защитили бронежилеты, не зря старались. Сам же Василий Иванович первым из оставшихся выскочил наружу, упал плашмя и сразу закатился плечом под машину, впрочем, не слишком глубоко. Семарглов все сделал правильно. Постарайся он забраться глубже, его бы просто придавило, потому что пули тут же продырявили покрышку, и «уазик» осел. Старший лейтенант слегка брезгливо передернул плечом и дал несколько своих фирменных очередей в два патрона. Причем стрелял, как обычно, прицельно и убедился, что попал. Один из стволов душманов дернулся, стремясь свалиться за борт, но зацепился рожком за тент и остался висеть так. Пользуясь активным прикрытием со стороны Доктора и Семарглова, покинули «уазик» и остальные.

Старший лейтенант Вадимиров сразу подтолкнул радиста Савельева к скале:

– Прижмись и настраивайся… Выходи на штаб, докладывай про засаду…

Младший сержант не слишком опасливо посмотрел в сторону грузовика, дал единственную короткую очередь, впрочем, не прицельную, просто чтобы атмосферу боя почувствовать, потом продвинулся дальше под скалу, так чтобы стрелкам его видно за камнями не было, и стал вытаскивать из чехла-рюкзака рацию.

Сам Вадимиров со снайпером ефрейтором Щеткиным занял позицию позади «уазика». Судя по времени, боевая машина пехоты не должна была успеть к пикапу, а сам пикап уже должен был вот-вот появиться из-за поворота.

Так все и произошло.

Но едва пыльно-красная машина вышла на прямую дорогу, тут же хлестко выстрелила снайперская винтовка. Даже невооруженным глазом было видно, как ткнулся лицом в руль водитель пикапа. Машина резко сбросила скорость и медленно двигалась в сторону крутого долгого склона. Вот-вот готова была загреметь всеми железяками, скатываясь под уклон. Но рядом с водителем кто-то уже сидел, и к тому же не спящий. И этот кто-то перехватил руль и сумел вывернуть его в сторону отвесной стены. Там пикап, чуть-чуть до стены не доехав, ткнулся в камень, попавший под колесо, и встал окончательно. Скатиться назад, когда в коробке передач включена скорость, он не мог. Может быть, человек рядом с водителем в дополнение и «ручник» натянул. Но теперь машина стояла на месте, а пять человек уже перебегали дорогу, чтобы занять позицию. Однако позицию заняло только трое. Одного остановил старший лейтенант Вадимиров, второго снайпер, но дальше продолжать обстрел смысла не было, потому что из-за поворота уже показалась БМП со спецназовцами. Капитан Топорков даже при движении по горной дороге сумел разогнаться до предельно возможной скорости, и узкие гусеницы, вгрызаясь в дорогу, вырывали из покрытия куски каменистой почвы.

Просчитав ситуацию, Вадимиров вместе со Щеткиным, не обмолвившись ни словом для согласования, сразу развернулись, чтобы стрелять уже в грузовик. В грузовике бойцов было, видимо, больше, чем в пикапе. Сначала одни сменяли других у борта, потом четверо выпрыгнули с борта противоположного

и залегли под машиной. Вести прицельную стрельбу при такой интенсивности огня невозможно ни с одной, ни с другой стороны. Дистанция слишком коротка – от силы пятьдесят метров! – чтобы позволить себе высовываться из-за укрытий больше чем на долю секунды. И даже признанному специалисту по прицельной автоматической стрельбе Семарглову больше не удавались фирменные короткие очереди, хотя ему казалось, что он «положил» кого-то из тех, что залегли под машиной. Но так бой мог бы затянуться до вмешательства иных сил, и неизвестно было, чья подмога подоспеет быстрее. Причем неизвестно было, как себя вести, если подоспеет, скажем, часть регулярной афганской армии.

Но вопрос решила боевая машина пехоты. Расстреляв внизу трех оставшихся «духов», она стремительно приближалась к «уазику». Одного выстрела легкой пушки, совершенного с ходу, хватило, чтобы разворотить борт грузовика. «Духи», кто не пострадал от пушки, стали выпрыгивать из кузова. Им, естественно, было не до стрельбы. А спецназовцы, наоборот, момент не могли не использовать и теперь уже, воспользовавшись паникой среди душманов, стреляли прицельно и не торопясь спрятаться после очереди.

Но дело было уже сделано и без того…

6

В плен захватили четверых. Двое из них оказались ранены, и Доктору Смерть нашлась работа. Но с перевязкой он покончил быстро. И даже сделал каждому из раненых по уколу парамидола из шприц-тюбиков, чтобы не сильно страдали от боли. Время терять не хотелось, потому что, как изначально предполагал майор Солоухин, на ликвидации засады, которая сама попала в засаду, дело не должно было бы кончиться. Цепочка должна протянуться от засады к полковнику Омару, а от полковника к имаму Мураки.

– Торопимся, ребята, торопимся… – подгонял майор спецназовцев. – А ну-ка, это у нас что за тип такой?

Душманы обнаглели настолько, что один из пленных, уверенный в своей безнаказанности и в успехе засады, предназначенной для одного генерала и двух солдат охраны, был в полевой форме капитана афганской армии. Майор Солоухин вытащил у него, скованного наручниками, из кармана удостоверение офицера следственного отдела ХАДа.

– Приятно познакомиться… Значит, капитан Рузай…

– Вы за это ответите! Вы без всяких оснований напали на сотрудников службы безопасности… Это не останется безнаказанным…

Формально он был прав. Именно поэтому операцию нельзя было останавливать на достигнутом – середина, как известно, никогда не является результатом, какой бы успех она ни принесла. А при отсутствии конечного результата спецназовцы могут быть признаны виновными в нападении. При нынешних натянутых отношениях с ХАДом это может попортить нервы и репутацию многим, в том числе и новоиспеченному генералу.

Капитан Рузай оказался единственным из афганцев, кто разговаривал по-русски. Остальные были людьми, как показалось, простыми, и их руки умели обращаться только с сельскохозяйственными орудиями и, естественно, с автоматом, но никогда, похоже, не держали ни книги, ни пера. И в продолжении операции помощи спецназовцам оказать не могли.

– Заканчивайте, как планировали! – скомандовал Солоухин. – Дорогу расчистите. Мало ли, машины пойдут…

Расчисткой дороги командовал старший лейтенант Вадимиров. Перед тем, как дать команду, он не поленился и забрался в кузов грузовика. Вернулся оттуда с добычей. Длинноствольная снайперская винтовка с глушителем.

– Щеткин! Держи трофей… Спецзаказ для тебя…

Ефрейтор осмотрел находку с горящими глазами.

– Товарищ старший лейтенант… Здесь всего один патрон. Девять миллиметров. Может, там есть? – Щеткин кивнул на кузов.