Кроме нас – никто
Шрифт:
Пилот показал и это. Чуть-чуть в стороне от виллы.
– Как, проблем с изменением маршрута не будет?
– Какие здесь могут быть проблемы, товарищ генерал? – усмехнулся пилот. – Здесь «зеленых коридоров» не бывает. Летай где хочешь… Меняем?
Генералы переглянулись.
– Меняем, – сказал Раух.
– Главное, чтобы раньше времени туда не попасть и не спугнуть зверя… – добавил Ларионов.
Второй пилот ушел в кабину, но меньше чем через минуту вернулся.
– Товарищ генерал, – обратился к Рауху, – получена для вас радиограмма. Значит так, не забыть бы чего… Майор Солоухин, согласно докладу радиста-наблюдателя, оставленного им на скалах рядом с виллой, проник во внутренние помещения виллы вместе с тремя офицерами. Ищут там имама Мураки. Охрану
– Вспомнишь, скажешь… – махнул рукой генерал. – Летим туда…
Пилот удалился на свое место.
– Хотелось бы мне лично побеседовать с полковником Омаром. Надеюсь, его ваши спецназовцы не убьют…
– А вообще ваш интерес на каком моменте больше всего концентрируется? – поинтересовался генерал Раух.
– Вот именно на этом… Полковник Омар, если он организатор этой провокации… Конечно, и с Мураки было бы интересно поговорить… Со святыми встречаться пока не доводилось…
– Каждый погибший на этой войне солдат – святой… – сказал Раух скорее сам себе, чем московскому генералу. – Офицеры – другое дело. Они в большинстве своем с большим желанием сюда едут. А вот солдат – его посылают, он не имеет возможности отказаться и принимает здесь смерть… Он, наверное, настоящий многострадальный и святой…
Ларионов не ответил, как привык отвечать на такие высказывания тем, кто ниже его по званию. Он сам прекрасно, может быть, благодаря своей информированности, лучше других понимал, что любой ответ с позиции партийного человека будет по большому счету демагогией…
10
Имам Мураки оказался маленьким темнолицым человеком с ясными по-детски и умными глазами. Если бы не излишне морщинистое мудрое лицо, он казался бы моложе тех лет, которые называют в официальных документах. Имам не был сгорблен годами – держал и голову высоко, и плечи красиво выпрямленными. Должно быть, такая осанка была просто выработанной, и он старался ее поддерживать.
Имам что-то тихо сказал.
– Я не понимаю по-английски, – на ходу ответил Солоухин, быстро производя осмотр комнаты. Дверь металлическая, с форточкой понизу. Наверное, через эту форточку подают еду. Охранникам приходится наклоняться, подавая то, что они приносят, но при этом они не видят пленника, как было бы, окажись форточка выше. Дверь прочная и тяжелая. Такую выбивать только гранатометом. Окна забраны с внутренней стороны металлической сеткой. Под сеткой шторы, но шторы можно двигать, чтобы смотреть на улицу, с помощью шнура. Должно быть, отсюда имам и увидел спецназовцев. Солоухин проверил. Увидеть было можно. Клетка… Камера… А вовсе не комната уважаемого всеми живого святого… И совсем не келья отшельника, потому что отшельники свободны, а этот святой сидит взаперти.
Доктор Смерть просунул голову в отверстие пролома.
– Он у тебя спросил, когда мы будем уходить…
– Уходим… – согласился майор. – Я помогу имаму выбраться…
Доктор перевел ответ. Имам взял с полки большую и тяжеленную, судя по усилиям, книгу в дорогом кожаном переплете. Арабская надпись для майора осталась «турецкой грамотой», но он предположил, что это Коран. Это естественно – живому святому носить с собой Коран.
Имам попытался выбраться сам. Не получилось – нога Доктора при ударе забралась слишком высоко, не для роста старика. Тогда помог Солоухин. Подсадил, без натуги приподнимая по-мальчишески худенькое тело. С другой стороны помог майор Гагарин. Ему это было еще проще сделать, чем Солоухину. Только после этого командир вернулся к двери и прислушался. С лестницы, которая
Только после этого Солоухин вернулся к пролому и хотел было выбираться.
– Быстрее, дело началось… – сказал Доктор…
– Обнаружили?
– Похоже…
– Тогда подожди… Дай пластырь…
И, получив в руки моток, вернулся к металлической двери…
Стоя у окна и прячась за тяжелой пыльной шторой, старший лейтенант Семарглов одновременно наблюдал и за охранниками внизу, и за вертолетами, стремительно заходящими на недалекую бетонированную вертолетную площадку. Охранники вели себя непонятно. На их месте старший лейтенант обязательно поднялся бы, чтобы проверить причину стука в верхней комнате. Они не поднимались. Василий Иванович просто не знал, что охранникам категорически запрещено вступать с пленником в какие-либо контакты и даже при передаче еды им не разрешалось разговаривать с ним. Для этого охранники поднимались к двери парами, где один следил за другим.
Помимо шума наверху, привлекали внимание охранников и вертолеты. Но беспокойства, кажется, не вызывали. Значит, о предполагаемом появлении на вилле полковника Омара здесь уже знали и к этому готовились.
Через минуту к первой паре охранников присоединилось еще две пары. Первые что-то рассказали остальным. Те ушли в дом, и скоро вышли еще десять человек. Догадаться было нетрудно – отдыхающая смена прервала отдых, чтобы встретить полковника. Однако от дома никто не отошел. Ждали на посту.
Вертолеты тем временем уже зависли над землей и медленно, плавно выбирали последние сантиметры до бетона. Распахнулись двери салона.
И в это время Семарглов услышал крик. Переместившись перед окном, он увидел человека с автоматом, бегущего к посту и что-то кричащего. Человек бежал явно от флигеля, и понятно было, что он там увидел…
– Товарищ майор, – шепотом, без суеты и повышения тона, окликнул Семарглов Доктора Смерть. – Тревога… Из флигеля…
– Понял… – Доктор Смерть как раз принимал на руки легкого, как ребенок, имама. – Вадимиров, что у тебя?
Старший лейтенант Вадимиров, как и прежде, занимал пост у лестницы.
– Пока тихо… – сказал сам тихо, но Доктор услышал его. – Ага… Началось… Двери внизу стучат… Они уже в доме, первый этаж осматривают…
Доктор стал торопить Солоухина, но Солоухин, узнав, что на вилле поднята тревога, взял у Доктора пластырь и вернулся к металлической двери. В пролом Доктору было видно, как командир «колдует» там, устанавливая гранату на самой двери, вплотную к петле. При торопливом распахивании ее сразу не заметишь, и как раз пройдет время до взрыва. Медицинский пластырь, призванный оказывать людям помощь, превратился в руках спецназовца в инструмент убийства.
Солоухин работу закончил быстро и вернулся к пролому.
– Это ты зря… – сказал Доктор. – Ключ, имам говорит, только у Омара. Омара лучше бы брать живым…
– А если в доме пожар?.. – спросил Солоухин. – Будут ждать прилета Омара? Запасной ключ должен быть у начальника охраны…
Командир уже выбрался из пролома, по пути вытолкнув еще несколько кирпичей прямо на пол, теперь уже не опасаясь шума, когда раздались взрывы. Один, потом другой. Старший лейтенант Вадимиров, поглаживая полированные перила и думая о том, что его жена готова была бы установить такие у себя даже в подъезде для общего пользования, выждал момент, когда сразу несколько человек ринутся вверх по лестнице, и бросил одну за другой две гранаты. Первая была рассчитана на тех, кто поднимался. Вторая на тех, кто был внизу, чтобы пресечь попытку. Если первый взрыв «духов» иссек осколками, то второй проломил лестницу, разворотив непрочную балку. И теперь лестница просто провисла, держась одним лишь углом за балку, и плавно, со скрипом покачивалась. Для острастки старший лейтенант дал в облако пыли и дыма две короткие очереди, не видя, в кого стреляет.