Кронос
Шрифт:
— Знаю я симптомы, — сказал Аттикус. — Нас этому учили.
— Прошло столько лет…
— «Котики» — это навсегда.
В первый раз за время их разговора Андреа с подозрением посмотрела на него. Знать бы ей, что уже в тот момент он начал разрабатывать план действий.
— Прошу тебя по-дружески: останься здесь на ночь. За дверью дежурит полицейский.
— Хм, а я только-то поверил, что меня не подозревают.
— Он тут не для того, чтобы ты не сбежал, — сказала Андреа и указала на окно. — Чтобы не впустить их.
Аттикус встал и выглянул на улицу: за оградой больницы толпились репортеры, там и сям приткнулись машины новостных программ, было даже несколько вертолетов, также с логотипами телеканалов.
— Твой сигнал бедствия услышали все. Благодаря утреннему происшествию ты уже попал на первые полосы газет. Кстати, лихо работают! Ну а когда стало известно, с кем стряслась беда, этим репортерам словно горчицей одно место намазали. Некоторые даже прибыли в больницу раньше нас и запечатлели, как тебя выносят из вертолета.
Аттикус вздохнул. Еще репортеров ему не хватало! Они же теперь будут следить за каждым его шагом, притом что никто не должен бы знать, что он намеревается сделать. Никто… особенно Андреа. Сама, быть может, не желая того, она может все испортить.
— Так ты остаешься здесь?
— Будто бы у меня есть выбор… — ответил Аттикус.
Она сжала его плечо, глаза слегка увлажнились.
— Аттикус, правда, я очень сожалею о том, что произошло. Если потребуется моя помощь — звони в любое время.
Андреа протянула карточку, на которой были указаны адрес, номера домашнего и мобильного телефонов. Аттикус несколько смутился, почувствовав искренность тона и дружескую руку на плече. Бывает же, что старая дружба, однажды прервавшись, возобновляется вновь.
— Почему? — спросил он.
— У нас много общего, Аттикус.
— Наше прошлое.
— Нет. Моя дочь, Абигейл… Она погибла в прошлом году. Сбил пьяный водитель. Ей было девять.
— Извини… А муж?
— Приятель. Бросил меня, едва узнал о беременности. — Андреа посмотрела Аттикусу в глаза, пытаясь проникнуть в сокровенные мысли. — Я вполне понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Я знаю, что ты задумал. Пожалуйста, не спеши.
Да, она все чувствовала. Возможно, потому, что сама пережила смерть дочери. Но и это не имело значения. Аттикуса бесполезно переубеждать. Он сейчас как заряженное ружье, готовое в любой момент выстрелить. Готовое убивать.
Андреа на мгновение вновь сжала его плечо и направилась к двери. Остановилась, взявшись за ручку.
— Не торопись, Атти.
С этими словами она удалилась.
На мгновение Аттикус замер. Только Мария называла его этим уменьшительным именем — Атти. Он еле сдержал нахлынувшие воспоминания. Зачем они — лишний раз?
Он сжал кулаки с такой силой, что ногти вонзились в кожу. Подонки, напавшие на Джиону, легко отделались. Лишь чувство ответственности по отношению к дочери удержало его от того, чтобы прикончить их на месте. Мария и Джиона укротили в нем буйный нрав и склонность к насилию, превратили его в пацифиста. В прошлом же никто не уходил от возмездия. Снайперу, пуля которого просвистела в миллиметрах от головы Аттикуса, он выпустил кишки. Сержанта по строевой подготовке, издевавшегося над новобранцем Янгом, спустя пять лет нашли на улице возле бара жестоко избитым: сломанный нос, вывернутое плечо и несколько выбитых зубов. Мужчине, который однажды схватил Марию за задницу и пытался поцеловать, Аттикус без разговоров сломал четыре пальца на шаловливой ручонке. Но теперь женщина, которую он любил, и дочь — плоть от плоти его, — благодаря которым он из убийцы превратился в любящего мужа и отца, не способного даже раздавить краба-захватчика, мертвы обе.
Он снова ощущал в себе холодность и бездушие, которые, казалось, навсегда канули в прошлом. По спине пробежал знакомый холодок. Впереди большая работа. Не так-то легко убить существо размером с гигантский аэробус. Но Аттикус чувствовал, нет — был уверен, что у морского монстра нет ни единого шанса. Против него — нет.
10
Где-то в Атлантическом океане
Нож вонзился в сочное красное мясо, скользнул по кости и выпрыгнул из руки.
— Ч-черт! — раздраженно произнес Тревор Манфред.
Ослепительной белизны — как у Энди Уорхола [15] — волосы, долговязая фигура, кожаные штаны и темно-серый свитер с высоким горлом — он вовсе не походил на человека, любые капризы которого немедленно исполняются. Но когда серебряный нож перестал наконец крутиться по палубе, Манфред не пошевелился, чтобы его поднять. Просто вздохнул, в то время как слуга в белом костюме от Армани с золотыми запонками подобрал упавший прибор и аккуратно протер палубу фиолетовой шелковой салфеткой. Мгновение спустя на сверкающих дубовых досках не осталось ни пятнышка. Одновременно другой слуга, одетый точь-в-точь как первый, почтительно протянул хозяину другой нож.
15
Энди Уорхол — американский художник, скульптор, дизайнер, режиссер, продюсер, писатель, яркий представитель американского поп-арта.
Тревор посмотрел на недоеденный ти-боун-стейк, [16] приготовленный с кровью и толстыми полосками жира.
Контрастом окружающей роскоши смотрелись простой гарнир — сильно зажаренные кольца лука — и бутылка темного пива.
— Унесите все, кроме пива. В следующий раз чтобы в стейке не было никаких костей. Единственное место, где я желаю созерцать кости, — это моя коллекция. Ясно?
С легким поклоном молчаливый слуга удалился, унося столик, еду и посуду. Второй вышел следом; его ручная кладь состояла из запачканной салфетки и ножа. Когда они покинули палубу, Тревор встал со своего роскошного шезлонга и перешел на нос яхты. Держась одной рукой за поручень, он опорожнил бутылку большими глотками, как пили в свое время его приятели-регбисты из команды колледжа. Прикончив пиво, катнул бутылку по поручню. Коричневый снаряд, вращаясь, полетел в воду и мгновенно исчез под днищем плавучего Треворова дома.
16
Ти-боун-стейк (стейк из Т-образной кости) — стейк из участка туши на границе между спинной и поясничной частями в области тонкого края длиннейшей мышцы спины и тонкого края вырезки.
Его яхта «Титан» считалась самой большой в мире: пятьсот футов в длину и семьдесят пять в ширину. От борта до борта тянется крытая галерея, соединяющая полностью оборудованный салон и роскошную столовую. На корме устроена круглая комната, из которой открывается великолепный вид на три стороны света. В трюме в специальном доке подвешена мини-субмарина. Черный VH-3D «Си Кинг» (на вертолете этой марки летают американские президенты) застыл наверху на вертолетной площадке рядом с бассейном.
Все на яхте, вплоть до мельчайших деталей обстановки, было куплено (или приобретено иным путем) и устроено в соответствии с замыслом Тревора. Балюстрады украшены золотыми горгульями и фигурками обнаженных женщин… или одновременно и теми и другими. Плавательный бассейн выполнен в форме китайского дракона. На носу, по образцу старинных кораблей, фигура прекрасной женщины, полуобнаженной, с мечом в одной руке, щитом в другой и с головой, увенчанной рогатым шлемом. Старинные статуи самых разных культур украшают все помещения — от ванных комнат до огромной библиотеки, содержащей тридцать тысяч томов. Но главное украшение яхты, конечно, коллекция. Предмет гордости и радости Тревора. Коротко говоря, это собрание предметов искусства, артефактов и природных диковин из всех уголков земного шара, перед которым бледнеют экспонаты Американского музея естествознания. Весь, от носа до кормы, «Титан» отражал страсть хозяина к мифологии и древней истории. Но Тревору недостаточно было только удовлетворять стремление исследовать неизвестное и становиться обладателем все новых чудес.