Кронштадтский дневник
Шрифт:
25 августа 41
Сегодня немцы не прилетали.
Говорят, что-то случилось в Ираке или в Иране, как будто наши войска совместно с английскими заняли его, сам сообщение по радио не слышал.
Кораблей у стенки немного, значит дело в море идет неплохо.
На фронте нет изменений уже четыре дня, идут упорные бои. Скорее бы все пошло в лучшую сторону, прямо стыдно за нас самих, за Россию обидно, будут говорить: «Да, были люди в наше время».
Тяжелый момент переживаем.
От Любы получил письмо плохое, хочет обратно.
31 августа 41
За
Дела у нас плохие: два дня назад оставили Таллин, принимаем оттуда личный состав и прочее. Флот перешел к нам. В официальных сводках об оставлении Таллина не говорится. Но нам сообщили приехавшие оттуда. Сейчас с Керном (инженер из техотдела) занимаемся стрельбой по бутылкам из винтовок, переделанных из учебных в боевые, сегодня получилось неплохо, только не знаю, как они будут стрелять по цели. Идут слухи, что оставлен Выборг. Я предполагаю, что Ленинград и Кронштадт будут отделены от центральной России немцами, и наша жизнь станет совсем невыносимой. Сейчас продуктов питания в городе достаточно, народ наш стойкий, не паникерствует, настроение спокойное, все занимаются изучением оружия, чтобы защищать себя от германцев.
Сегодня получил письмо от Любы: собирается ехать дальше, на восток, и хорошо сделает, нервы будут здоровее.
Война, ужасно жалко народ, сколько его гибнет, как с одной, так и с другой стороны.
А ведь народ есть хороший, умный.
Для чего нужна эта война?
3 сентября 41, 03.45 часа
Подкрались сволочи к самому Ленинграду. Сегодня говорят, что германцы выбросили десант на окраину города, пришлось посылать миноносец.
Над Кронштадтом всю ночь летают самолеты, стерегут город. Спасибо, что у нас такая авиация, а то было бы значительно хуже.
На днях был в гастрономе, хотел купить конфет, но их не оказалось. Колбаса и прочие продукты есть.
Плохо то, что в наших начальниках амбиций много и часто это мешает работе, иной раз из-за этого теряется ценная инициатива.
Вчера получил от Любы открытку, уже едет дальше, на восток, очень рад за них, что здоровы, скучаю по ним, хочется в связи с этим записать стихи Ивана Франко:
И ныне пусть нас делят долы, горы,
Когда меня преследуют укоры,
Тебя зовет душа,
К твоей груди ребенком припадает,
У ног твоих заботы забывает,
Твой голос властен слезы приглушать,
А если я во сне тебя увижу,
То кажется мне все, что ненавижу,
Отбросил, как клубок змеиный, злой,
Весь день в душе лелею облик нежный,
Пусть не любовь, не веру, не надежду,
А чистый, светлый образ твой.
Как там мама в Ленинграде себя чувствует, и в Ленинграде ли она, что-то ничего не пишет. Я выслал ей 150 рублей, но извещения от нее, что она их получила, нет.
Любе выслал 150 рублей, но теперь она оттуда уехала, пожалуй, пропасть могут деньги или вернутся обратно.
6 сентября 41
Сегодня, в 5.45, нас разбудил залп из главного калибра крейсера «Киров».
Ничего не изменилось, кругом Кронштадта идет стрельба из орудий, слышны звуки. Изредка стреляет «Киров». Ночами видно кое-где зарево от пожаров.
Работаем над вооружением пехоты: АМ-50, МГИ, ввиду неудачных опытов с бутылками.
Норма хлеба сокращена до 600 грамм.
8 сентября 41
Не понимаю, почему не бомбит Гитлер Кронштадт, ведь мы делаем полезное дело, видно у него пороху мало.
Бьют пушки, потом допишу.
17 сентября 41 года, 00.05 часов
С 8 сентября началась бомбежка Ленинграда и почти ежедневно продолжается.
12 сентября я ездил в Ленинград в командировку. От Ораиненбаума до Ленинграда все время вокруг поезда летали немцы, где-то справа бросали бомбы, похоже, около Горелово, где был аэродром. Так с ними вместе и въехали в Ленинград, там сразу же была объявлена тревога, три самолета летали над Балтийским вокзалом, потом они свернули к Северной верфи, куда вскоре вылетели наши истребители. Весь народ разбежался, много людей стояло на набережной Обводного канала, спустившись вниз, к воде, многие из них читали книги, газеты, вообще держались спокойно, больше часа продолжалась тревога. После тревоги вошли в трамвай, но через остановку все вышли, так как снова объявили тревогу, которая продолжалась около часа.
Дома на мой вопрос: как мама переживает бомбардировку, она ответила:
– Да что он кидает, как попало – в зоологическом парке слона убил.
Невский от бомбардировок ничуть не пострадал, а есть дома – совсем лишились стекол и стен, это – ближе к окраинам.
На заводе «Красный Треугольник» все стекла биты. Кроме того, при одном только здании было убито 120 рабочих.
Ночью после бомбежки наблюдал пожар в трех местах: где-то в стороне порта.
Мы из Кронштадта каждую ночь наблюдаем зарево от пожаров в районе от Ораниенбаума до Ленинграда, видны частые вспышки, скорее всего от взрывов, выстрелов или бомб, но звуков, из-за дальности расстояния, не слышно.
От Любушки получаю ругательные письма, сидит без денег, а я ей выслать не могу: не знаю, где она находится, так как письма идут 15 дней. Очень за них переживаю.
Хлеб служащим сократили до 100 грамм, тяжело, возможно, это в связи с бомбежкой.
19 сентября 41
Сегодня, около 17.00 часов, упали первые немецкие бомбы в Кронштадте, одна – на Июльской улице, другая – в Летнем саду Дома флота и третья – в гавани. Шли пять немецких бомбардировщиков, наши корабли открыли по ним сильную стрельбу. Я стоял на балконе и видел вокруг самолетов разрывы.
Разрывы были очень близко от самолетов, и надо понимать, что они получили повреждения, один из них даже покачнулся от близкого разрыва. Перед появлением бомбардировщиков перпендикулярным курсом прошли 10 наших бипланов, а через минуты две пошли они. Шли напористо, не обращая внимая на стрельбу и, по-видимому, все прошли. Задача у них была, скорее всего, подорвать электростанцию.
Днем сегодня бросали бомбы вокруг линкора «Октябрьская революция» (боевой корабль, контр-адмирал Москаленко Михаил Захарович).