Кроссовер масок
Шрифт:
— Да ну? — съязвила Ольга. — А я уж было подумала, что вещать вы будете, по меньшей мере, о выводе человеческого таланта к засорению земель мусором на новые уровни — этак в космические пространства. Так у вас торжественно приглашение на разговор звучало. А все оказывается очень приземлено.
— Извините, — испуганно откликнулась Варюша.
— Ну-ну. Так, прошу прощения за мой арабский, но чё надо-то? От меня?
— Меня немного беспокоит поведение Аркаши! — на одном дыхании выпалила воспитательница, которую этот предварительный разговор уже успел порядком сбить с толку.
— Интересно. — Ольга сложила руки на груди и исподлобья глянула на Варюшу. — Чего она учудила?
— Понимаете, — молодая воспитательница начала нервно массировать пальцы на левой руке, — Аркаша постоянно находится одна. Не подумайте, она хорошая и вежливая девочка, и другие дети к ней тянутся, но она почему-то предпочитает проводить время сама по себе. С другими детьми не играет. И вообще Аркаша совсем… не играет. Она постоянно читает — кстати, ее способности впечатляют. Уже в таком возрасте вполне себе бегло читает. Похоже, вы хорошо с ней занимаетесь дома.
Ольга насмешливо фыркнула, мимолетно вспоминая, как на днях Аркаша попросилась в книжный магазин. Захарова отвела ее туда, только чтобы та перестала пищать своим мерзким голосочком, и скидала в корзину все книги, на которые указывала маленькая пискля. Она даже не смотрела на обложки и цену. Ее ожидания оправдали себя. Соплячка и вовсе перестала доставать ее и тихонько посиживала в своей комнате.
— К чему я это... — Варюша вздохнула. — Мне иногда кажется, что в Аркаше отсутствует беспечность. Та самая детская непосредственность, которая несет в себе радость. От игр, общения, развития. Нет, нет, Аркаша общается и развивается, но как-то… не знаю, как объяснить… по-иному. Я в первый раз вижу маленького ребенка, который... — Женщина мучительно задумалась, подбирая слова. — Который постоянно… находится как бы в напряжении. И даже немного страшно. — Воспитательница нервно хихикнула. — Когда разговариваешь с ней, она смотрит с таким вниманием… не с простым детским любопытством, а она... наблюдает… наблюдает за реакцией собеседника. Ей-богу, наблюдает! Словно оценивает и задумывается, что нужно сказать следующей репликой. Жутковато. Маленькая ведь еще.
— Так... — Захарова наконец обнаружила под своим каблуком котенка и точным пинком отправила его на полку шкафа. — Давайте-ка уточним. Теньковская расквасила нос какому-то спиногрызу?
— Нет, но...
— Огрела кого-то качелями?
— Нет.
— Утопила в манке?
— Нет.
— Значит, проблем с ее поведением нет?
— В этом смысле, конечно, нет.
— Так в другом каком-то смысле она причинила кому-то беспокойство, урон, ущерб?
— Нет, — тихо сказала Варюша.
Ольга сердито дернула края своей куртки, оправляя их.
— Послушайте, дамочка. Я терпеть не могу людей, которые создают проблемы на пустом месте. Проблем нет, вот вы и решили создать их сами. Что за подход нынче в образовательной системе, а? Бардак!
— Постойте! — Варюша дернулась было за развернувшейся к двери Ольгой, но та остановила ее властным взмахом руки.
— Пожалуйста, — процедила Захарова сквозь зубы, — тревожьте меня только в том случае, если девчонка попытается перегрызть кому-нибудь глотку. Или грохнет казенное имущество. Короче, что-то в этом роде. А пустые проблемы оставьте себе. Вечера вам.
Ольга хлопнула дверью, прошла по узкому коридорчику и встала в дверях. Стукнув пару раз кулаком по раме, она угрюмо сообщила:
— Я закончила все дела, соплячка. Собралась? Ну в кои-то веки вовремя. Давай с вещами на выход. У тебя условно досрочное.
Аркаша, поправив шапочку на голове, с готовностью подбежала к тете и протянула руку.
— Чего тебе? Не лапай мою юбку. Топай по лестнице.
— Смотри. — Аркаша раскрыла перед ней свернутый кусочек бумаги с рисунком. — Жираф.
— Опять суешь мне какие-то туалетные бумажки. Фу. — Ольга, даже не взглянув на рисунок, вырвала его из рук девочки и забросила в дальний угол раздевалки. — Реветь собралась?
— Нет. — Аркаша сунула руки в кармашки курточки и стала спускаться по лестнице. — Буду.
— А? — Ольга вцепилась в перила, чтобы не скатиться по лестнице из-за своих высоких каблуков. — Чего бормочешь?
— Буду больше стараться, — прошептала Аркаша и толкнула дверь, ведущую на улицу.
— Ни черта не слышу, что ты там бубнишь. — Захарова благополучно добралась до конца лестницы и здесь уже позволила себе открыть дверь пинком. — Стоять, соплячка! Надеюсь, сигаретки мои не посеяла?!..
Луми покинул Аркашу возле входа в Туманный Лабиринт. Странная юркая снежинка. Она даже не успела вернуть ему одежду. Хотя этому Аркаша как раз и порадовалась — тело все еще требовало тепла.
Возобновлять пробежку уже отпало всякое желание, поэтому девушка побрела по пустынной аллее, вслушиваясь в шорохи, создаваемые осенним ветром.
Боковые дорожки из плиток вели в гущу растительности, и Аркаша, не пылая особым желанием к исследованию, выбрала самую узкую, чтобы уйти с главной дороги и скрыться из виду. Метров через двадцать дорожка плавно преобразовалась в белоснежные каменные ступени, ведущие к белокаменному коридору. Невысокие колонны поддерживали покатую каменную крышу, а сам длинный коридор соединялся вдали еще с несколькими подобными себе. Строение, созданное скорее для кричащей красоты, нежели для цели поконструктивнее. Но для того, чтобы скрыться, например, от дождя, могло вполне сгодиться.
— Нет, Снежок, лучше тебе не ждать меня в чарбольной секции, — пробормотала Аркаша, углубляясь в небольшой лабиринт зарослей у самого входа в белокаменный коридор. — Чарбол не для меня. Займусь лучше... — Девушка остановилась, задумчиво глядя на скамейку у малюсенького фонтана посреди все еще цветущего кустарника. — Займусь... Чем? Надо же, как сложно. — Аркаша плюхнулась на скамью и, вытянув ноги, воззрилась в небеса. — Я не знаю, что мне делать, — четко выговорила она. — Совсем не знаю.
Узнай. Чего. Хочешь. Ты.
— Я не знаю, Снежок.
Узнай...
— Не знаю.
Узнай.
— Я не знаю!!!
Аркаша сорвала с головы шапку и кинула в траву. Аккуратно собранные с утра волосы растрепались окончательно и легли на плечи, словно тяжелый груз. Прикрыв рот ладонью, девушка согнулась, ощущая, как желудок скручивается от спазма. Так тело справлялось со стрессом, компенсируя этим невозможность избавления от негатива слезами.