Кроссовер масок
Шрифт:
Но и мимолетное спокойствие в этой отупелой прострации когда-нибудь должно было закончиться. Широкая спина продолжала быть неотрывной частью Джадина, который направился в сторону общежитий, когда как Аркаше полагалось остаться здесь — в пространстве, где так или иначе придется с кем-то взаимодействовать и выдавливать из себя какие-нибудь маловразумительные слова.
Аркаша прикрыла глаза — всего на секунду, — Чтобы приготовиться к смене картинок восприятия и с достоинством выдержать очередное испытание реальности. Каким оно будет и к чему приведет? Закрывающий глаза никогда этого не узнает.
Первым Аркаша увидела Роксана. И это был наидеальнейший расклад. Вероятно, именно эти поблескивающие золотом комично вытаращенные глаза дикого кота даровали ей уверенность. Страх перед осуждением толпы, ужас осознания своей никчемности, боязнь показаться нелепой — лишь гаснущие вспышки, которые должны занять ничтожно малое количество времени, чтобы освободить место истинно важным эмоциям. А страх будет иметь ровно такое количество важности, которое ты сам выделишь для него. Потому что для себя самого ты — единственный творец. Творец мира, который ты видишь своими глазами, создатель чувств и властитель эмоций. Остальные — лишь антураж.
Аркаша обвела взглядом всю компанию. Нахмурившийся Луми с его пронзительными насыщенно синими глазами, странно тихая Шаньян, теребящая свои тонкие косички, и стоящий ко всем спиной Момо.
Творец мира сам выбирает свой антураж, и он же решает, стать ли ему победителем или раствориться в праздности чужих миров, где он уже сам является антуражем.
Активность или пассивность?
Стать творцом или позволить создать себя другим?
«Я не хочу быть пустым местом. Не хочу, чтобы на лицах был написан немой вопрос «кто такая Аркадия Теньковская?»
Этими словами она ответила на вопрос Гучи, подтверждая свое желание учиться в Блэк-джеке. Однако до сих пор ни одна живая душа так и не узнала, кто такая Аркадия Теньковская. Она все еще пустое место. Соплячка.
Я не хочу быть пустым местом.
Словно расслышав ее мысленный шепот, Момо медленно обернулся.
Я не желаю больше быть соплячкой.
За спинами членов чарбольной команды, видимый лишь ей и показывающий то, что предназначалось ей одной, Момо поднял руку, с некоторой ленцой указал на нее, а затем постучал пальцем по собственному виску.
Аркаша резко склонила голову и прижала ко рту кулак. Мокрые волосы делились влагой с футболкой Джадина. Осень, вспомнив о своей промозглой натуре, посылала один леденящий кожу порыв ветра за другим. Где-то внизу возобновлялся гул голосов — сдержанно и в какой-то мере даже боязливо. Душераздирающий вопль, донесшийся со стороны громад главных строений Блэкджека, оповестил о начале пары.
А Аркаша смеялась. Бесшумно. Про себя. В замерзший прижатый к холодным губам кулачок. Но она смеялась. Смеялась...
— Я в курсе, что прохлаждаться вы умеете. — Вернувшийся к команде Грегори был чуть бледноват, но задвигать свои обязанности не собирался. — Однако мои умения капать на мозги на порядок выше. Так что марш в спортзал.
Роксан, Луми, Шаньян и Момо, так и не проронившие ни единого слова, молча повиновались. Грегори сделал еще пару шагов, преодолевая последние метры уклона, и, оказавшись на ровной поверхности, встал рядом с Аркашей, задумчиво всматриваясь в спины удаляющихся ребят.
— Мне нужно вернуть футболку. — Аркаша дернула ворот, будто опасаясь, что Грегори не поймет о какой футболке речь.
— Надо так надо. Идем.
Входную дверь спортзала Грегори затворил в полном молчании. Аркаша было задумалась, что делать с этой странноватой тишиной, когда в рукав ее футболки вцепилась Шаньян.
— Пошли-ка со мной, а то ты в этом шмотье как олененок в охотничьем мешке. То ли платье, то ли парус.
Шани протащила Аркашу, как старушка своего задыхающегося пуделька, до самого помещения для спортивного инвентаря и с грохотом захлопнула дверь. Как только они отгородились от оставшихся в зале парней, черная вдова яростно замахала руками, просыпая на Аркашу обильные горсти черных пауков.
— Это было офуфительно!!! Потому что «фи» и «фу», а вместе то самое офуфиительное!!!
Терпеливо дождавшись, пока пауки покинут ее шевелюру и переберутся хотя бы на плечи, Аркаша вопросительно уставилась на Шани.
— Рожа Нарисы, — уточнила черная вдова. — Зрелище просто упоительное. Впервые вижу, чтобы его так переклинивало. У него же диагноз по жизни: неиссякаемая словесная рвота. А тут только и делал, что стоял да глазками забывал похлопывать. Ну ты учудила, Теньковская. Смело, смело.
— Да я как-то не планировала чудить, — сконфузилась Аркаша.
— Что ж, импровизация вышла высший класс. Нельзя позволять этим гадам вытворять все что им вздумается! Нашли девчонку для битья. — Шани понизила голос до заговорческого шепота: — А эти чарбольные полудурки за стеной, конечно, промолчат, но поверь, они тоже под впечатлением. И будь уверена, сейчас Джадину даже в голову не придет называть тебя слабачкой.
— Я всего-навсего постояла за себя. — И помолчав, Аркаша добавила: — В кои-то веки.
— Ты без тормозов, — с чувством высказалась Шани. — Одобряю.
— Спасибо, — озадаченно поблагодарила Аркаша, обдумывая специфичность полученного комплимента.
— А Ваниль-то как перекосило. — Скорлупки глаз Шани подернулись мечтательной дымкой. — Шедевр среди выражений лиц а-ля «ну-ка нюхни дерьма». Да ты мастер, психичка.
«Наверное, и правда было феерично». — Аркаша даже чутка пожалела, что, сосредоточившись на Нарисе, не обратила внимания на Ваниль.
— Стерва заслужила. — Шани, ехидно ухмыляясь, потерла друг о друга ладошки. — Сколько раз она называла меня личинкой, а мое лицо сравнивала с мордой муравья. Получила, да, ведьма проклятая?!