Кроссовер масок
Шрифт:
— Не смеши мои зловонные кроссы, — хмыкнул Тарас Лэйкин. — После проклятий от моей зазнобы психику мне уже ничем не спасти. А у Купавы, говорят, тонны ромашек в закромах. Стрельну парочку. Для самодельных папиросок.
— Лучше продолжайте налегать на карамельки.
— Сынок, я этим только и занимаюсь в последнее время. Видал мое ведерко? Под крышкой пара сотен полосатых леденцовых палочек. Тошнотно, но куда деваться? Та-а-ак. А что это у вас тут за несанкционированная движуха? Вижу Шарора и чьи-то торчащие ноги. Вы что, мне в зале труп сорганизовали?
— Там Теньковская, — сконфуженно объяснил Грегори.
— Вы все-таки грохнули девчонку, — без тени удивления констатировал тренер. — Вам бы это упорство да в другое русло. Помним о коллективной ответственности? Если уж совместное сокрытие трупа вас не сплотит, то я в полнейшем тупике.
«Нормально, — меланхолично подумала Аркаша. — Надо бы спросить, а нужно ли мне присоединиться к сокрытию моего трупа?»
— Мамоньки. — Бормотание Анис плавно перешло в скулеж. — У вас у всех точно не все дома.
— А это кто? Опять новая девка! — Лэйкин раздраженно прищелкнул языком. — Бардак. Ладно, уговорили, к чертям чарбол. Открываем литературный клуб по болталкам и курсы кулинарии.
— Я ЗА! — оживилась Шани.
— Погодите. — Грегори хлопнул в ладоши пару раз. — Вкратце. Теньковской дали последний шанс попасть в команду, и прямо сейчас она дошла лишь до кондиции полутрупа — пока еще не сдалась. Анис — ее группа поддержки. И последнее: с Теньковской или нет, но сегодня окончательный состав команды будет утвержден.
— Ясно. — Лэйкин, ничуть не огорчившись из-за потери возможности получить новый опыт от сокрытия трупа, воодушевленно крякнул. — Ты восхитительно самонадеян, Рюпей. Реально веришь, что Скальный позволит утвердить стартовый состав с наличием всего лишь одного первокурсника?
— Луми Фасцу нам будет достаточно, — ни секунды не сомневаясь, отозвался Грегори. — Я уговорю директора простить нам оплошность с теми Стопроцентными. Все же условие выполнено. В команде уже есть первокурсник.
«Надо же. — Аркаша впилась зубами в краешек нижней губы. — Он совершенно в меня не верит. Уже отбросил мою кандидатуру и не считается с моим присутствием».
Грегори и Лэйкин горячо заспорили. К ним присоединился возмущенный Роксан и скептически настроенная Шани.
— Долго еще обниматься с моей ногой будешь?
Аркаша, испугавшись, что ее слишком резко лишат опоры и мир снова качнется на своей адской карусели, вцепилась в ногу юноши еще крепче, чем прежде.
— Ты следи за тем, за что хватаешься. — С этими ворчливыми рекомендациями Момо начал подниматься с пола. Аркаша ослабила хватку и немедленно была вздернута вверх за локоть. — И предвидь последствия, если и дальше собралась распускать свои потные ручонки.
Удерживаемая за локоть, Аркаша безвольно повисла, словно театральная куколка с поврежденными ниточками.
— Теньковская?
Аркаша, тряхнув головой, посмотрела на Грегори.
— Может, закончим?.. Стоять всем! Не подходить к ним. Фасцу, Линси, вас в первую очередь это касается... Так что, Теньковская, может следует?..
— Нет. — Аркаша, явственно ощущая, что, если бы не рука Момо на ее локте, то она попросту рухнула бы на пол, вымученно улыбнулась всей команде. — Я готова продолжать.
Грегори с сомнением покосился на Момо. Но тот бесстрастно смотрел в сторону.
— Хорошо, Теньковская. Будь по-твоему. Это был шанс номер раз. — Большой палец Грегори показал в сторону пола. — Шанс потерян. Следующий.
«Соберись! Соберись!»
Плечо уже не ныло, оно стонало в голос. И все потому, что она никак не могла выпрямиться, а Момо продолжал небрежно удерживать ее — как мешок с мусором.
— Я сама, — прошептала Аркаша, легонько дергая плененной рукой.
— Как знаешь.
Рука исчезла с ее локтя, и девушка, стиснув зубы, приготовилась встретить пол коленными чашечками — ноги не смогли удержать ее. Однако встречи так и не последовало. Тело вновь обрело стороннюю опору. На сей раз рука Момо легла на талию девушки. Юноша встал боком к зрителям, поэтому Аркашу за ним было не видно.
— Похоже, ты совсем не о том думаешь, Шмакодявка, раз шевелишься медленнее дохлой рыбы. Ты разве забыла, кем должны быть поглощены твои мысли?
Пользуясь этой дарованной передышкой, Аркаша прижалась затылком к плечу Момо. В этом положении видеть его лицо не составляло труда. Удивительно, но он не выглядел рассерженным, хотя было ясно, что действует Аркаша совсем не так, как он ожидал.
— Я знаю, — прохрипела она. — Тетя Оля...
— Неправильно, тупица. — Хватка Момо стала крепче, Аркашу буквально вдавило в его бок. — Захаровой больше не должно быть даже на твоем горизонте. Она — тупик. Бесполезность. Прошлое, которое больше ничего из себя не представляет. Делать что-то ради нее теперь то же самое, что рисовать черным на черном.
— Точно, — пролепетала Аркаша.
— Если согласна, то делай то, что делала всегда. Однако сейчас в твоих мыслях должен быть только я.
Очень, очень жарко. Лоб Аркаши покрылся испариной.
— Думай обо мне. Лишь обо мне. Проецируй меня в свой глупый недалекий разум. Дай мне власти над собой. Завладей моим вниманием. Желай владеть моим вниманием.
Момо без предупреждения отпустил ее и, убедившись, что падать она не собирается, шагнул в сторону.
— Используй меня, чтобы починить себя, Шмакодявка. Поломанные могут кому-то понравиться, но истина в том, что вскоре они сами начинают себя ненавидеть. А почему?
— Потому что бездействовали. Хотя возможность починки была, — пробормотала Аркаша.