Крот против оборотня
Шрифт:
Антон взял один из ножей и отошел в сторону, осматривая оружие. Невооруженным глазом было видно, что это не подделка, что клинок не подпилен. А еще, что эти ножи в серьезном деле не были. Повернувшись к Марку, он сказал:
– А почему ты думаешь, что прав тот, кто в схватке победит. Разве правота за силой?
– Че? – напряг свой мозг бритоголовый. – Ссышь? Ну! Давай!
– Давай, – спокойно согласился Антон, глядя, как Марк держит оружие.
Теперь он понял, чему бритоголового научили прежде всего. «Понты бросать» с ножом! Это он умел хорошо. Нож в руках Марка крутился как заколдованный, как пришитый к его руке, но тем не менее все время менявший положение – то острием к себе, то острием вперед, то нацеленный для удара сбоку, то для удара снизу. Смотрелось это красиво… но бестолково.
Антон взял рукоять поудобнее острием вниз, прижал клинок к предплечью, защищая руку, и двинулся на противника мягкими кошачьими шагами. Сейчас все решают точность движений, реакция и навыки. Что из этого есть у Марка?
Рука противника быстро замелькала перед лицом Антона, но все эти обманные движения обманывали прежде всего самого бритоголового. Он полагал, что владеет ножом, но когда рука Антона метнулась вверх и в сторону, Марк мгновенно отскочил назад и выставил клинок прямо перед собой. Вот вам и ответ, подумал Антон. Зачем он так скачет? Ведь ничего необычного я не сделал, я просто пытался проверить скорость постановки им защиты, а он ее не поставил вовсе, а отскочил назад, хотя прямого нападения с моей стороны не было. Он должен был блокировать клинок клинком и задействовать вторую руку для удара, захвата.
Полагая, что Марк так и будет перед ним рисоваться и пугать ловкостью, Антон не спешил атаковать сам. Но его бритоголовый противник проявил новую несдержанность. Он не стал выяснять навыков противника, не успел понять уровень его подготовки и рванул с криком вперед. Нож летал справа налево перед Антоном, рассекая воздух. Несколько ответных обманных движений, потом демонстрация открытого левого бока. В тишине зала со звучным лязгом встретились два клинка, и Антон с разворотом всем корпусом ударил Марка левой ногой в плечо. Именно левой, потому что левой бьют редко.
Пошатнувшись и отскочив назад, бритоголовый потер плечо и сплюнул прямо на пол зала. Он снова пошел в атаку, но теперь уже осторожнее. Вот и хорошо, подумал Антон. Пыл я с тебя сбил, теперь ты не будешь махать руками, как ветряная мельница. Теперь ты будешь двигаться медленнее, но реакция у тебя хуже.
И Антон пошел в контратаку, которая обычно сильно сбивает с толку неопытных бойцов. Они считают, что атаковать нужно по очереди, а тут такая фигня. Нож в руке Антона плясал острием вниз на уровне лица Марка, гипнотизируя его и отвлекая внимание от конечностей противника, прежде всего нижних. Рывок, выброс ножа клинком вперед, Марк вскинул руку, защищая голову, и тут же получил прямой удар резко выпрямленной ногой в живот. Удар оказался сильным и отбросил его на пол, заставив проехать пару метров на собственном заду. Сразу встать, держась за живот, у Марка не получилось.
Но когда он встал, Антон набросился на него с новой силой. Дважды их ножи соприкасались с металлическим лязгом, дважды Антон наносил удары невооруженной рукой по локтю противника, отбивая его руку с ножом в сторону. Наконец Марк подставил себя в неудобной позиции. Обманное движение, удар по руке и резкий захват кисти. Развернувшись всем телом, Антон поймал вооруженную руку Марка под мышку, надавил, подставив свое предплечье «на излом», а затем ударом рукоятки ножа по кисти противника выбил нож.
Обычно в подобных случаях неопытные противники всем своим естеством ощущают величайшую для себя опасность, ведь противник с ножом, а он нет. И первая же реакция сводится к попытке вырваться, а не продолжать схватку. Поэтому в такой ситуации мало кто ожидает удара, и Антон нанес удар кулаком в лицо Марка, потом локтем, а когда голова противника откинулась, тут же перехватил его, бросив руку, за горло и развернул к себе спиной.
Когда парни у стен сообразили, что происходит, их бритоголовый главарь уже стоял зажатый как в тисках и с приставленным к его горлу ножом. Одно движение, и Антон мог располосовать горло Марка от уха до уха. Сталь клинка позволяла это сделать с легкостью. Воцарилась гробовая тишина, которая по напряжению могла сравниться разве что с напряжением в высоковольтной сети.
– Эй, остынь, молодец! – раздался чей-то писклявый голос. – Ну-ка, ну-ка, оставь его, бедолагу, а то ведь и правда порежешь. А он мне еще пригодится, обалдуй.
Антон повернул голову и увидел, что от входной двери к ним движется невысокая щупленькая фигура лысенького сморщенного человечка, опирающегося на палочку. Человечек улыбался и сокрушенно крутил головой, как будто шел урезонивать расшалившихся, но таких любимых детишек. Парни у стен почтительно подобрались, с явной готовностью броситься выполнять первое же приказание этого странного старичка.
– Ну? Чего? – Старичок остановился в паре шагов от Антона и с улыбкой стал смотреть на него. – Да брось ты его, окаянного, брось! Все ты доказал, во всем ты прав. И никто тебя не тронет. Я сказал!
Последние слова он проговорил с такой уверенностью, что Антон невольно поверил – этого человека тут все послушаются. А что спектакль был именно спектаклем, и теперь он переходит к своему завершающему акту. Ладно, решил Антон и отпустил Марка, слегка пихнув его кулаком с зажатым в нем ножом в спину. Бритоголовый, промакивая кровоточащий рот тыльной стороной кисти, отшатнулся от него, сделал несколько шагов и стал ждать, что скажет старик. Антон тоже ждал, пробуя пальцем лезвие ножа.
– Дай-ка, – приказал старичок, который уже не улыбался, – дай-ка, нечего, не игрушка.
Антон с легкой улыбкой протянул ему нож рукояткой вперед, готовясь внутренне к различным неожиданностям и провокациям. Однако старик спокойно взял нож, не глядя протянул его подбежавшему парню, а потом указал Антону на кресла возле судейского стола, что стояли кучей у стены.
– Идем-ка, перетрем кое-что, дружок. Ты ведь не просто так пришел к нам, ведь правда? Не просто! Я это знаю. Вот и хочу поговорить с тобой. Ты садись, садись!
Антон сел, облокотившись локтем на низкую спинку кресла, не столько из-за желания развалиться и показать свою независимость, сколько принял позу, из которой легче всего вскочить, если будет такая необходимость.
– Значит, говоришь, сиделец ты бывший? – закивал головой, то ли спрашивая, то ли рассуждая вслух, старик. – И каких же ты мастей? «Погоняло», чай, есть?
– Напрасно стараешься, папаша, – возразил Антон, изображая моральную усталость. – Я в зонах не бывал, мастей никаких не имею. И жаргона вашего я тоже не понимаю. Почти не понимаю. А пришел я затем, чтобы старого корешка разыскать. Нужен он мне, очень нужен, а кроме, как среди ваших, быть ему негде.