Кроткая заступница
Шрифт:
Сейчас можно возмущаться смелой правкой Юлии Викторовны, но следует признать: без неё Лиза никогда не состоялась бы как писатель.
Пусть писатель, стоящий в самом конце списка популярности, но всё же регулярно публикуемый, так что нечего кусать руку, которая тебя кормит! Как это типично для человеческого существа: первое, что делать, едва набрав силу, это огрызаться на своего благодетеля.
Дверь, соединяющая операционный блок и реанимацию, стукнула, и Христина, выглянув в коридор, увидела Руслана и пожилого доктора Яна Александровича Колдунова. Он нёс в руках историю болезни.
Христина
– Ну ты и корифей, Александрович! – воскликнул Руслан. – Я прямо восторгался тобой всю операцию.
– Это да, – засмеялся Колдунов, подмигивая девушке, – но учти, что нас, таких профессоров, сто штук за час можно наделать, а второй Христины не найдёшь нигде во всем мире.
– Согласен.
– Так что давай, правильно расставляй приоритеты. Нога твоя как? – Колдунов взял табуретку и подвинул её так, чтобы Руслан мог вытянуть свою больную конечность.
Христина молча подала докторам чай. За время работы санитаркой в реанимации она выучила, кто как любит.
– Спасибо, Христинка, – кивнул Руслан, – нога вроде бы ничего, не болит.
– Ну смотри. А то у нас зажим упал – верный знак, что сегодня ещё операция будет. Хорошо если холецистит, а если нет?
Руслан покачал головой.
– Да стопудово! Это всё равно что спать пойти на дежурстве. Ты недавно смены берёшь, поэтому не знаешь всех секретов мастерства. Правда, Христина, здесь свои законы? – Ян Александрович улыбнулся ей и показал глазами, чтобы она села вместе с ними за стол.
Христина повиновалась. Они с Яном Александровичем давно симпатизировали друг другу, и девушке хотелось бы подружиться с ним поближе, может быть, помогать в хозяйстве (у Колдуновых было пятеро больших детей, и недавно они усыновили шестого, так что там нашлось бы, к чему приложить руки), но она понимала, что, если начнёт к нему льнуть, неминуемо пойдут сплетни, кое-что, может быть, дойдёт до жены – и будет ей неприятно.
– Вот, например, ты полночи ошиваешься в приёмнике, и «Скорая» никого не везёт, но стоит только тебе подняться в ординаторскую, расстелить чистую постельку, улечься в неё и закрыть глаза, как немедленно звонит телефон и тебя требуют обратно. И не дай бог снять носки!
– Почему?
– Потому что тебе сразу такое привезут, что ты обомлеешь от ужаса. Так что ни в коем случае, как бы ни хотелось! Операционный журнал тоже нельзя убирать. Записал операцию, оставь на столе, пусть так открытый и валяется. Есть, правда, другая школа мысли, которая придерживается принципа закрытого журнала, но я её не разделяю. Потом, спокойного дежурства нельзя никогда желать, но это, надеюсь, ты знаешь…
Пока Ян Александрович излагал фундаментальные понятия экстренной хирургии, Христина на скорую руку соорудила горячие бутерброды и включила микроволновку, которая уютно зашумела.
Пока девушка хлопотала, разговор перешёл на какие-то ужасные вещи, совершенно неуместные за столом.
– По уши в дерьме, – радостно сказал Ян Александрович и взял бутерброд, – буквально по уши!
– А вам уже ничего не может испортить аппетит? – спросила Христина.
Колдунов задумался.
– Ты знаешь, может. Не совсем мы ещё пропащие. Как-то дежурил я в одной пригородной больничке. Прекрасный летний денёк, солнце,
Руслан засмеялся:
– Да уж, брезгливость у докторов принимает порой причудливые формы. Я, например, не могу ликёры всякие молочные не то что пить, а даже видеть. И в магазин за мясом не хожу никогда.
– Со временем все врачи становятся немного сумасшедшими, – вздохнул Колдунов, – и по идее их надо освобождать от уголовной ответственности, как всех душевнобольных.
Руслан хотел что-то сказать, но зазвонил его мобильный.
Выслушав собеседника, он поднялся:
– Пойду, Александрыч! Очередной ночной «думал, что пройдёт».
– Видишь, зажимы просто так не падают. Удачи тебе!
– Ага, спасибо! – улыбнулся Руслан и спросил: – А ты здесь ночевать останешься? Если что, у меня в кабинете чистый комплект белья есть.
– Нет, сейчас зять за мной приедет. Хорошо иметь много детей, всегда кого-нибудь припахать можно под собственные нужды! – Деликатный Колдунов осёкся – видно, вспомнил, что Руслан с Христиной бездетные.
Руслан ушёл, прихрамывая чуть сильнее обычного, а Ян Александрович попросил у Христины ещё чаю.
Подав ему чашку, девушка хотела уйти, но Колдунов мягко придержал её руку:
– Посиди со мной, доченька. Ты сегодня прямо сама не своя. Что случилось?
Изо всех сил стараясь сдержать подступившие слёзы, Христина покачала головой: мол, ничего.
– Может быть, у тебя живот болит?
– Нет!
– А что тогда?
– Просто устала.
Сил хватало только на самые короткие предложения, и Христине захотелось, чтобы её срочно вызвали в реанимационный зал или ещё куда-нибудь – иначе, она чувствовала, её сопротивления хватит ненадолго.
– Может быть, тебе уволиться?
– Что? – Предложение Колдунова оказалось для Христины более чем неожиданным.
– Видишь ли, ты пришла к нам при трагических обстоятельствах, повинуясь благородному порыву души, – мягко принялся объяснять пожилой врач, – и я это понимаю. Но я понимаю и то, что молодая, красивая и, что немаловажно, умная женщина не должна гробить свою красоту и молодость таким образом.
Колдунов повёл рукой в сторону открытой двери.
– Если тебе так нравится медицина, поступай в институт, это ещё не поздно сделать. Конечно, нам будет без тебя очень тяжело, но справимся. Не думай, будто у тебя есть какие-то обязательства или ты нам должна что-то. Я знаю это чувство: когда тебя все хвалят, любят и говорят, что обойтись без тебя не могут, ты вроде как начинаешь считать себя обязанным по гроб жизни – и совершенно забываешь о собственных интересах. Не ходишь в отпуск, набираешь три кучи дежурств, отказываешься от перспективных предложений… Ведь ты так необходим именно здесь! Это неправильное мироощущение, доченька.