Кротовский, вы сдурели

Парсиев Дмитрий

— Джимми, я знаю, как это называется в шахматах… а если англичане со своей стороны начнут обратный выкуп? Мы скупаем фунты, а они начнут скупать рубли?

— Тогда я англичанам натурально не позавидую, — веселится Фокс, — В этом случае мы продадим им столько рублей, что русский царь на вырученные фунты сможет выкупить весь английский флот. Уж поверьте. Скупать рубли ангиличане не станут. Англичане не дураки… уж это точно.

— В том и дело. Англичане не дураки. Они ребята изобретательные… ладно, продолжаем

в том же духе… Мила, как договаривались, половина фунтов твоя… поскольку мы перешли к плавающему курсу, выкупишь по-среднему. Есть возражения?

— Меня это вполне устроит.

Мила довольно улыбнулась… еще бы ей не улыбаться, она кругом свою выгоду имеет. Но и мне грех жаловаться. Хотя и в перспективе, но я тоже выхожу на прибыль. А главное, мой завод будет загружен на полную мощность. Чего мне еще желать…

Когда Мила и Фокс вышли, ко мне зашла Анюта.

— Сережка, Мила изложила тебе свою схему по отсроченным платежам на трактора и грузовики?

— Изложила… и сказала, что с тобой согласовала. Почему я узнаю последним?

— Она хотела сама тебе все рассказать. Вот прямо очень просила.

— Ага. Хитрая рыжая бестия. Анюта… на будущее… я понимаю, что в последние дни все галопом у нас. Но сначала согласовывай со мной… у меня нет повода не доверять Миле…

— Извини, Сережка. Я думала, тебе некогда. Я для расчетов даже Кешу с Березниковым привлекала. Мы пришли к выводу, что так нам будет выгодно.

— Ты права. Нам это выгодно. Ты становишься отличным управленцем. Мне пора доверять тебе действовать с большей самостоятельностью…

— Но я все равно буду согласовывать с тобой, — добавила понятливая Анюта.

— Вот и замечательно.

— Сережка, есть еще одна новость.

— Слушаю.

— Сегодня объявили о создании еще одной партии.

— Ага. Англичане тоже переходят к активным действиям. Что за партия?

— Европейское единство, — докладывает Анюта, — Я так поняла, костяк партии составлен на основе рабочих коллективов заводов Моргора.

— Ожидаемо. Какие лозунги у «Европейского единства»?

— В основном говорят про угрозу со стороны русского царя. Разносят страшилку, будто царь Кречет хочет поработить вольную Кустовую республику. Призывают запретить хождение русского рубля и разрешить только английский фунт…

— Ну вот. А Джимми уверял, что англичане находятся в положении цугцванга… нельзя недооценивать англичан.

— В каком положении?

— Цугцванга. Это шахматный термин.

— А. Еще говорят, что Кустовой должен запросить поддержку английской короны. Мол только так можно избежать порабощения.

— Знакомая песня.

В кабинет заглянула Ева.

— Кротовский, про европейское единство уже слышал?

— Только что Анюта рассказывала. Опередила тебя с этой новостью на каких-то пять

минут.

— У меня другая новость имеется… по связям собачьего ловца.

— Так. Что-то накопала?

— У него был друг. Чучельник.

— Кто? — переспросила Анюта.

— Чучельник. Он тоже ловит животных и птиц. И делает чучела на заказ. В Кустовом появляется редко. Но сегодня этот чучельник объявился в городе.

— Вот как. А ведь чучельники тоже вынимают внутренности из животных… вдруг это как-то сязано?

— Вот и я об этом сразу подумала.

— Тогда поехали. Надо потолковать с этим чучельником.

Глава 22

Мы с Евой забрались в ее грузовик. Она села за руль.

— Знаешь, куда ехать?

— Да. Мне сообщили адрес.

Вскоре мы приехали на окраину города, я сразу узнал окрестности городской свалки.

— Если не ошибаюсь, ловец собак тоже жил где-то рядом?

— Совсем рядом. Его халупа вон там, — показала Ева, — Пойдем.

К сожалению дом чучельника оказался закрыт. Внутри радар тоже никого не показывает… во всяком случае никого живого…

— Вы чучельника ищите? — оборванный мальчуган выглянул из соседней халупы.

— Да, — я бросил мальчишке монету.

— Он на пустыре… за тем углом…

— А что он там делает?

— Там доктор выступает. Все взрослые пошли.

— А, понятно, — Ева кивнула, — Пойдем, Кротовский. Там сегодня док проводит агитацию.

Мы пошли к пустырю, где собралось несколько сотен жителей трущоб. Доктор толкал речь о санитарно-эпидемиологической обстановке. Вряд ли люди понимали хотя бы половину его медицинской терминологии, но слушали с полным вниманием.

Непонятно, зато таинственно и даже по-своему магически. Человеку, произносящему такие загадочные слова, хочется верить безоговорочно. Тем не менее общий смысл люди ухватывали. Из толпы раздавались одобрительные возгласы и даже комментарии.

— Верно говорите, доктор, тубрекулезные палочки у нас уже во где сидят. Ладно собаки… но люди за собой тубрекулезы должны убирать…

Док заметил нас с Евой и изобразил короткую пантомиму, мол не собираемся ли мы тоже выступать. Ева в ответ сделала отрицающий жест и накинула на голову капюшон.

— Давай, отойдем, — сказала она мне, — Нет смысла толкаться в толпе.

Согласен с Евой. Люди сейчас настроены против нее, светиться на митингах ей точно не стоит. Мы отошли в сторонку и подождали, когда закончится агитация. Часть людей начала разбредаться с пустыря, некоторые остались, продолжая обсуждать тему выступления. К нам подошел док.

— Здравствуйте, рад видеть вас, граф, среди простого народа. Для людей это важно. Зря вы отказались предстать перед ними. Их бы это воодушевило.