Кровь баронов

де Бре Альфред

Маргарита хотела было отвечать, но остановилась.

— Я не хочу огорчать тебя, не хочу дурно говорить о том, кого ты любишь, — продолжала она, — но скажи мне откровенно, думаешь ли ты, что будешь с ним счастлива?

— Не знаю, — отвечала Марианна. — Но хорошо знаю только то, что предпочитаю быть несчастлива с ним, чем счастлива с другим.

Проговорив это, она не могла сдержать свои слезы, Маргарита нежно привлекла ее к себе, и Марианна припала головой к плечу своего друга.

— Вы, верно, считаете меня очень глупой? — пробормотала Марианна.

— К несчастью, моя бедная Марианна, я не имею права обвинять тебя, — ответила Маргарита, — потому что моя глупость еще хуже твоей. Ты, по крайней мере любишь человека, который должен жениться на тебе, который тут, возле тебя, которого ты видишь каждый день… А я все еще помню того, кого, вероятно, никогда больше не увижу, и который своим поведением заслужил только мое презрение и ненависть!

— Стало быть, сударыня, вы еще любите графа Людвига?

— К несчастью, Марианна. В этом я могу признаться только тебе одной, тебе, нашей верной поверенной, снисходительному свидетелю наших свиданий. Ты знаешь, как я плакала, когда, не сказав мне ни слова, не уведомив меня о своем отъезде, он перестал приходить на место наших обычных свиданий и окончательно пропал. Ты знаешь, как я клялась забыть неблагодарного, который даже и не подумал написать строки на прощание и в объяснение той, которая так любила его! Ну, Марианна, это были напрасные слезы, напрасные клятвы! Когда я одна, я все думаю о нем, только о нем; мне чудится, что он опять стоит передо мной на коленях, клянется мне в любви… Он говорил ведь это так искренно! Подчас мне думается, что он не мог оставить меня таким образом, что с ним случилось что-нибудь, какое-нибудь ужасное несчастье… и тогда я не знаю, чего мне желать: чтобы он умер, оставаясь верным мне, или, чтобы жил для другой женщины.

Последние слова были заглушены рыданиями.

Марианна не могла устоять против этого горя.

— Граф жив, — сказала она, крепко сжимая обе руки Маргариты. — Он жив, и любит вас по-прежнему.

— Ты видела его? — вскричала Маргарита, бледнея от волнения.

— Да, сударыня!

— Где он? Что он говорил тебе?

— Он в Бекингене.

— Быть может в этом доме?

— Ну да, он сказал мне, что рискует жизнью, чтобы еще раз увидеть вас, и что не уедет, не поговорив с вами.

— Но что же значило его отсутствие, это необъяснимое молчание?

— Граф здесь, сударыня, одна только комната отделает его от нас. Отпереть ему?

— Нет, нет, — промолвила Маргарита, — я не должна его видеть. При том, может ли он оправдать свое поведение? Нет, не надо!

Но выражение радости, ярко засветившееся в ее глазах, но ее дрожащий и взволнованный голос так ясно отвечали «да», что для Марианны не было сомнений.

Однако она еще не решалась.

— А что, если он не виноват? — продолжала Маргарита, будто про себя, и ее умоляющий взгляд досказал ее мысль.

Потом, застыдившись своей слабости, она закрыла обеими руками свое заплаканное лицо.

В это время Марианна побежала отпереть дверь, соединявшую обе комнаты. Она хотела пройти через вторую комнату, чтобы войти туда, где должен был быть граф Людвиг, но она еще не успела сделать и двух шагов, как граф бросился к ногам Маргариты.

Молодая девушка вскрикнула, и в этом крике к удивлению примешивалось столько разнообразных чувств, что не было возможности уловить преобладающее.

— Я был в соседней комнате и все слышал! — вскричал он. — О, благодарю Маргарита, благодарю, что ты не разлюбила меня несмотря на то, что все говорило против меня!

— Это нечестно, граф! — вскричала Маргарита, смущенная, что выдала свою тайну. — Впрочем, вы ошибаетесь, я не говорила…

— О, умоляю вас, — перебил Людвиг умоляющим и глубоко взволнованным голосом, — умоляю вас Маргарита, не отнимайте у меня единственного светлого луча, который освещает мою печальную жизнь! Я очень несчастлив, Маргарита, так несчастлив, что, клянусь вам, я постарался бы как можно скорее покончить со своей жизнью, если бы вы отняли у меня вашу любовь. Клянусь небом, злая и не заслуженная судьба отняла у меня честь, состояние и угрожает моей жизни, Маргарита. Приезжая сюда, я знал, что рискую головой… И тем не менее я здесь.

— Какая неосторожность! — вскричала Маргарита. — Уезжайте, уезжайте скорее!

— Я слишком много выстрадал вдали от вас; теперь у меня не хватает духа удалиться!

— Однако два года назад у вас на это стало духа, — промолвила Маргарита в грустном раздумье.

— К несчастью это было необходимо, клянусь вам! Опоздай я часом — враги схватили бы меня.

— По крайней мере вы могли бы написать мне.

— Я это и делал.

— Как? Вы писали ко мне?

— Несколько раз.

— Я не получала ни одного письма. Куда же они девались, Боже мой! — вскричала Маргарита тревожно. — С кем вы посылали их ко мне?

— Первые я посылал со своим слугой, Иоганном, честным малым, на верность которого я мог смело положиться. Он клал их в дупло старого дуба, в конце вашего парка, как мы, бывало, делали в более счастливое время.

— Я каждый день осматривала это дерево; никогда я в нем ничего не находила.

— Два раза Иоганн возвращался ко мне без всякого ответа, хотя долго поджидал его. В третий раз он вовсе не вернулся.

— Что же с ним случилось?

— Бог его знает! Я сперва думал, что ему надоело следовать за таким, как я, и что он покинул меня. Теперь же я боюсь, не убили ли моего верного слугу.

— Дай Бог, чтобы это было одно предположение! — сказала Маргарита, сложив руки. — А другие письма?

— Я посылал их с разными посланными. Одни должны были, как Иоганн, класть их в известное место. Другим было приказано всеми силами стараться дойти до вас.

— Ну, и что же?

— Ну, одни возвращались без всякого ответа, другие вовсе не возвращались.

— Боже мой! Боже мой! — промолвила Маргарита. — Что все это значит? Кто же мог стараться разлучить нас?

— Не падает ли ваше подозрение на кого-нибудь из рыцарей, которые ухаживали за вами, и которых вы отвергли?

— Нет, между ними нет никого, — повторила она, после минутного размышления. — Никто из рыцарей, обращавших на меня внимание, не мог бы решиться на такое подлое и гнусное дело!

— Если Иоганн не вернулся ко мне, значит его убили! — возразил граф.

— Постойте, — сказала она, — я припоминаю: год назад… нет… меньше, но почти год… в ноябре… в парке нашли следы крови… да, возле стены, и недалеко от старого дуба. Стали разыскивать, но садовник объявил, что это лисица заела тут какую-нибудь птицу.