Кровь боярина Кучки
Шрифт:
Носилки замерли. Послышалось кукразское кудахтанье, и строгий голос Баки ответствовал на том же языке. Носилки тронулись в дальнейший путь. Он был недолог. Рода выпустили в сводчатой палате из кирпича. Факел в руке кукраза освещал красные стены.
– Сюда, - велела Бака, открывая дверь.
Лестница вела наверх.
Из носильщиков Ануширван и Белендшер вновь стали охранышами, плотно шли бок о бок. Бака исчезла во внутренних покоях, приказав ждать. Изрядно времени прошло, пока она явилась и повелела Роду следовать за ней.
В тесном покое пахло благовониями. При двух светильниках
– Ты… простишься со мной все-таки?
– как бы не веря себе, произнесла она.
– Бака, оставь нас, - Когда девушка вышла, она упала ему в ноги.
– Ро-о-од, прости за все!
Он её поднял как пушинку.
– Не впадай в страх, царица. Стой крепче на ногах.
– Он возложил руки на её чело.
Текуса вздрогнула всем телом и отпрянула:
– Что это? Весь страх пропал. Волоски молний из твоих ладоней пронзили мою голову.
– Доверь мне умирающего старика, Текуса, - попросил Род.
Она сложила руки, как правоверная в молитве.
– О тяжкий грех на мою душу! Я чуть не уничтожила, преступно обольщала, мучила великого шамана. И ты меня не покарал!
– За что ж тебя карать?
– участливо прервал Текусу Род, - Тобою двигала любовь ну и… отчаянье. Не ведала ведь, что творила.
– Нет, ведала. А этой ночью ужаснулась. Ты сквозь годы прозрел мою судьбу… Костер! Он дышит на меня. Его огонь уже во мне.
– Текуса закрыла лицо руками, - Нет спасения!
Род бережно коснулся её дрожащих плеч.
– Спасенье, может быть, и есть. Я попытаюсь. Сперва верни мой крест.
Текуса, высвободившись, отбежала в тёмный угол, порылась в головах одра, где до его прихода бодрствовала в ночи.
– Возьми свой христианский талисман. Ещё раз прости безумную воровку.
Он принял материнскую реликвию, надел.
– Теперь веди.
– Нет.
– Текуса стала перед дверью, растопырив руки.
– Там злой надим [456] . В нем вместо сердца бьётся клубок змей. Не вылечишь царя, погибнешь. Великий жрец Хамлидш уже лишился жизни. Бессильны оказались его чары. Чаушнар даже не разомкнул очей. Я лучше тут с тобой прощусь. Как тебя спасти? Ума не приложу. Дворец уже моя тюрьма. Проклятый Семендер!
Взяв её за руки, Род молвил не без гнева:
– Мы теряем время!
[456] НАДИМ - приближённый царя.
За дверьми одрины ждала Онтонья. Втроём пошли по переходам. Вот половина царицына сменилась половиной царской, потому что Сарагурь и её спутников не сразу пропустила стража.
– Царица во дворце уже почти не властвует, - шепнула Бака.
В большой палате на высоком ложе, вспененном обильем покрывал, не видно было умирающего. Один светильник в изголовье едва разгонял тьму. Чуть-чуть поодаль в железном кресле сидел масластый длиннолицый кукраз, свесив смоляные космы. Он в терпеливом ожидании смотрел на ложе. Взгляд на вошедших был тяжёл.
– Вот Семендер, - шепнула Бака.
Надим
– Он в тебя не верит, - шепнула Бака.
– Он обещает тебе смерть.
Целитель подошёл к одру.
– Прибавьте свету, - попросил Род по-кыпчакски.
Внесли второй светильник.
На ложе в пене покрывал желтели мощи. Жизнь в них едва теплилась. Род отыскал невесомую костлявую руку, потом нащупал другую.
– Выйдите все!
Вышла только Бака.
– Надим не хочет покидать царя. Я тоже не покину, - твёрдо вымолвила Сарагурь.
– Отойдите от одра подальше, - велел Род.
Главный царедворец и царица отошли.
Смертный холод из обтянутых пергаментом костей проникал в тело целителя сквозь пальцы, державшие почти безжизненные кисти долгожителя. Пришлось великой волей призвать всю внутреннюю теплоту, чтобы противостоять этому холоду. Почуяв свою победу, Род огласил ложню страшным голосом:
– Призываю тебя, могучий Од! [457] Взываю к тебе, великан Од иль! Пусть сила силу нудит. Пусть сила под пнём клубом бьётся. Красные муравьи, кровавые капли! Под магнитовым камнем сила магнитова… - Род понимал, что иссохшее дерево, лежащее перед ним, вот-вот будет сломлено смертью. Хоть бы чудом удалось влить в него свежие соки, размягчить старую древесину, вернуть ей упругость. Гибкое легко гнётся, да трудно ломится. Руки волхва-целителя плавно передвигались с седого черепа к утлой груди, с острых плеч к мягким запястьям, голос звучал внушительнее: - Через силу и конь не прянет, я пряну! Огонь силу взял, я отдам! Слабейший из сильнейших сильнее сильнейшего из слабейших. Чья сила, того и воля. Беру под силки! Пусть в больного сила войдёт, пот в пот, кровь в кровь. Нивка, нивка, возьми мою силку! Я мощный, дюжий, крепкий, здоровый, властный… Могу! Могу!
[457] ОД - невесомое вещество, сила, магнетизм.
Чаушнар разжал веки, мутно глянул в глаза творящего заклинания, сухие пальцы нетерпеливо перебирали покровы ложа.
– У комаришка - силишка, у цыплёнка - силёнка, - кричал тем временем Род.
– У меня, великанища, - силища! Сила по силе, осилишь. Сила не под силу, осядешь…
Царь сел на своём одре.
Из угла рокотнул затравленный рык Семендера. Из другого угла - горличий вскрик Сарагури.
– Вся сила в накале!
– неистово возглашал целитель.
– Куй, пока кипит, куй, пока кипит!.. Размогшийся, возмогай!
– Подайте халат!
– властно пропищал царь.
Что за шум тут поднялся! Едва державшийся на ногах Род ещё видел затуманенным взором, как Чаушнар в солнечном халате выпущенным из заточения скакуном бегал по одрине, плюхнулся в железное кресло, где только что сидел Семендер, вновь вскочил, что-то резко приказывал, на кого-то крикливо гневался…
Бака? Нет, нет, И лека выводила целителя из царской опочивальни. И едва вывела, подошёл Белендшер:
– Позволь отереть пот с твоего лица, господин…