Кровь демона
Шрифт:
Изображая сексуальную дурочку, следует контролировать его и прохождение всей операции "изнутри". Роль предполагала образ хрупкой девушки, окруженной грубыми вояками, нуждающейся в постоянной защите и ободрении — а кто может справиться с зашитой девушки лучше, чем главный герой, такой сильный и отважный — студент, так любящий приключения в виртуальном пространстве?
Бесспорно — он на это поведется.
Касательно операции по внедрению в круг знакомых объекта, — тут так же все было продумано. Этот тип — заядлый игроман. Управлению
Их двоих, предварительно снабдив билетами в мифический город Китай, посадят в "Левиафан". Якобы они должны участвовать в мировом чемпионате, какой-то дурацкой игры. То, что Левиафан окажется доверху набитым вооруженными до зубов десантниками, объекта волновать не должно — до самого начала непосредственной операции она должна держать его в каюте.
Далее, она проведет его к воротам довоенного комплекса, и деактивирует систему защиты. После того, как военные техники разберут завод по винтикам, объект, в целях поддержания секретности, будет уничтожен…
Сандра задумалась. В принципе этого типа можно было бы и не убивать, в конце концов, он узнает лишь о заводе, а не об истинном устройстве мира. Впрочем, приказ есть приказ.
— В целом, неплохой план, шеф.
— Вы что-то сказали? — спросил доктор.
— Нет, ничего, простите.
— В таком случае, можем начинать. Пожалуйста, ложитесь на кушетку.
Отложив папку, она смело шагнула к пластиковому столу, который доктор по недоразумению назвал кушеткой, и грациозно уложила на него свое тело.
— Нервничаете? — спросил доктор. — Неужели впервые проходите процедуру?
— Нет. Ну, просто не очень верю в действенность нейропрогрммирования… Не принимайте на свой счет, доктор.
— Вам всё это кажется фокусами, а дело, которому я посвятил всю жизнь, простым шарлатанством? — поинтересовался он, при этом, нисколько не меняя тона.
Стол, на котором она лежала, повинуясь упавшим на сенсор старческим пальцам, покатился к угрожающего вида аппарату, занимающему пространство в треть кабинета.
— Не поднимайте голову, — добавил он, перед тем как стол вместе с Сандрой целиком заехал в утробу заурчавшего агрегата.
Центрифуга перед её лицом закружилась, синие лампы принялись попеременно слеплять ее, невзирая на закрытые веки.
— Нет, — сказала она, — я не думаю, что вы адепт лженауки, однако…
— Закончили, — перебил он.
Пляска света действительно остановилась, центрифуга перестала урчать, а кушетка выкатилась на свободу.
— Теперь полежите десять минут — иначе у вас может закружиться голова.
— Хорошо… Так вот, доктор, не думаю, что ваш аппарат может что-то поменять. Человек может изменить сам себя, или его могут изменить внешние обстоятельства: облучение каким-то светом не может поменять его поведение и психологический портрет. Вы не сможете сделать никого лучше, убрать комплексы или исправить речь….
— Вы так считаете?
— Мур… Что за хрень?!
— Знаете что, я, пожалуй, схожу за кофе, а вы можете идти через десять минут.
— Мур, я… Твою мать! Доктор! Доктор Сармат постойте!..
Дверь кабинета закрылась, и Сандра оказалась предоставлена самой себе.
Прикусив губу, она покосилась на лежащую на столе папку, и едва не упала с кушетки, когда попыталась до нее дотянуться. Нарушить предписание доктора отнюдь не хотела — со старого хрыча станется устроить ей лоботомию, после того как она потеряет сознание от того, что поднялась с кушетки на пять минут раньше положенного.
Тем не менее, папка оказалась у нее в руках, и, закинув ногу на ногу, она стала читать содержимое лежа. Начала с личного дела объекта.
— Саймон Сэт, — произнесла она вслух, — что за идиотское имя.
Она открыла глаза и, сильнее прижав руку к пульсирующей ране, совершила рывок. Боль вспыхнула с новой силой — но эта боль помогла ей выбраться из грез о прошлом. Ей необходимо подняться и продолжить путь.
Еще недавно казавшаяся безграничной зеленая пустошь сильно изменилась за время проведенное в кратком беспамятстве: густорастущие луга, не знающие поступи стад травоядных, стали разнообразить проплешины — камни и галька не давали растениям заполонить весь мир и валуны попадались на встречу все чаще.
Она продолжала истекать кровью и не забывала каждый миг проклинать Саймон Сэта. Но даже образ самого ненавистного ей человека блекнул и размывался с новым пройденным шагом и очередным вытекшим из раны миллилитром жизненной силы.
В конце концов, она потеряла нить, связывающую её с этим миром — забыла во имя чего продолжала так яростно бороться за свою жизнь. Её нога будто бы подломилась, она упала на колено и холодная галька с размаху ударила ей в лицо.
Она перевернулась на спину. В ушах звенело, краски мира угасли — трава больше не была зеленой, небо — синим, а солнце — оранжевым. Лишь белые как мел пальцы из последних сил сдерживали скользящий по груди красный ручеек.
"Небо серое, как сахар, в нем расплывается белый круг. Белый — как ванильный шоколад. Это сумрачный мир — мне предстоит умереть здесь. Кто я? Как здесь оказалась? Почему так холодно?… Мне говорили в Академии. Я уже отвечала на этот вопрос… Надо лишь вспомнить. Образы. Еще более размытые чем раньше. Но эти голоса…
Они так отчетливы:
— Кто ты?
— Я агент СБГ.
— Что есть СБГ?
— Служба Безопасности Города.
— Каков смысл твоей жизни?
— Защищать Город до последней капли крови.