Кровь героев
Шрифт:
– У родни губа не дурра...
– медленно сказал хазарин.
– И что князь?
Гаврила пожал плечами, словно неудобно стало ему давать на глупый вопрос очевидный для всех ответ. Как же еще мог поступить князь, кроме как рассвирепеть?
– Озлобился князь, понятно... Кликнул собирать дружину. Поучить хочет новую родню.
– Так вокруг уж все ученые.
– Ну, вот нашел где-то неученых, - не стал вдаваться в подробности Масленников.
– Из дальних, похоже. Нам-то что? Куда поведет, туда и пойдем. Никто ничего не говорит. Белоян молчит, только улыбается. Так что мы тут в поход собираемся...
– Да уж видим, как вы тут собираетесь...
Он ткнул товарища кулаком в замасленную рубаху. Так собираться -с брагой да медвежатиной - одно удовольствие. Можно вообще никуда не ходить...
– Завидуй молча, - довольным голосом ответил Гаврила.
– Или того лучше беги к Белояну. Может быть, и успеет вам что-нибудь подсказать. Вон он идет. Лёгок на помине.
Через двор, загребая босыми ногами теплую пыль, шел верховный волхв Киевской Руси. Медвежья башка росла из широких плеч, обтянутых длинной белой рубахой, схваченной на поясе узорчатым кушаком.
Опираясь на посох, он медленно брел от ворот прямо к дверям терема, глядя под ноги.
Избор заранее улыбнулся, ловя взгляд старого волхва, но тот на улыбку не ответил, только взглядом как ножом чирканул и прошел, словно мимо столба. Изборовы брови дернулись вверх - не ожидал он такого. Полгода назад виделись - и ничего все прошло - и разговор хороший и стол...
– Что это с ним?
– просил шепотом Исин.
– Как это так?
Хазарин и тот удивился. Немало они трое для Руси сделали. И не так уж и давно, не успело все быльем порасти, да и память у волхва не девичья.
Так и не подав знака, что узнал, Белоян дошел до входа в княжеский терем. Младшая дружина почтительно приостановилась, пропуская волхва внутрь.
– Тень, - сказал Гаврила совершенно трезвым голосом.
– Что у него с тенью?
Тень волхва не стояла на месте, как ей от веку полагалось.
Черная клякса под ногами волхва корчилась, ничуть не похожая на человеческую фигуру. Более всего она походила на большой костер, только не алый, а черный. Острые языки черного пламени шевелились, словно толстые ветки под ветром или чужие, жадные пальцы.
Гаврила еще не решился окликнуть и спросить, как волхв, словно что-то почувствовав, бросился к терему. Честный бы человек не побежал!
– Стой!
– сообразил Гаврила.- Держи его!
Крик заставил Избора обернуться. Приседая, он успел поймать глазами лиловую вспышку, на фоне которой чернел растопыренный, словно изломанная пятерня, силуэт только что миновавшего их человека.
Никто ничего не понял, но все уже свершилось.
Вспышка резанувшего глаза лилового пламени заставила всех повернуться к княжескому терему. По толпе прокатился несвязанный ропот. То, что видели все, называлось чудом. Но - плохим чудом. Настолько плохим, что и верить в него не хотелось.
Лиловый свет, только что сиявший, словно Солнце, потускнел и как бы растекся по бревнам стен. Несколько мгновений - и терем стал похож на пряник, облитый лиловой глазурью. Распахнутые окна светились изнутри этим странным фиолетовым светом, а в дверях страшной черной растопыркой застыла фигура человека. Теперь тот ничуть не походил на Белояна. Сухой, длинный с большой лысой головой... Человеческой головой. Колдовство свершилось, и морок рассыпался.
– Колдовство, - наконец кто-то выдавил из себя. В голосе не слышалось страха, только недоумение.
– Это же колдовство... Где волхвы?
Воины хоть и не умели колдовать, но колдовства на своей жизни уже повидали, понимали, что к чему. Кто-то выхватил меч и, не раздумывая, рубанул черный силуэт пришельца. Сталь лезвия коснулась фиолетового марева, но, не коснувшись тела черной фигуры, каплями стекла на землю.
Народу во дворе осталось немного - десятка два дружинников младшей дружины. Кто-то стоял, не веря своим глазам, кто-то вертел головой, выискивая чьему бы приказу подчиниться. Каждый хотел действовать, только никто не знал как.
Гаврила, в миг отрезвев, крикнул.
– Всем назад!
Зычный голос раскатился по двору, сдвигая людей с мест. Дружинники собрались в кучу, не отрывая рук от рукоятей мечей и не спуская глаз с терема, словно надеялись, что кто-то оттуда сейчас выскочит и все либо станет ясно, либо начнется хорошая рубка.
Гаврила и сам ждал чего-то такого. Отчего-то ему казалось, что враг затаился где-то внутри и вот-вот покажет свои когти, но распятая фигура в дверном проеме, не шевелилась. В залитом нелюдским светом тереме не шевельнулась ни одна ставня, ни одна занавеска не махнула крылом... Никто не только не спешил подтвердить своего права творить безобразия на княжеском дворе, но и даже не захотел объяснить, что же тут произошло.
За спиной вскрикнул Исин. Гаврила не повернулся.
– Там еще один, -сказал Избор настороженно.
Гаврила обернулся на шелест вынимаемого из ножен меча и только тогда сообразил, что товарищ имел в виду. Точно также, как только что шел по двору злыдень, от ворот шел еще один Белоян. Белоян как Белоян. С той же медвежьей башкой на плечах, в той же белой рубахе и с узорчатым поясом. Короче говоря, ничем неотличимый от первого, только вот с тенью у этого оказалось все в порядке. Только это и остановило Масленникова.
– Стой!
– остановил его Гаврила. Но тот и не подумал остановиться. Он подошел и, не глядя на замершего с мечом Гаврилу, стал внимательно осматривать терем. Пока Гаврила раздумывал рубить этого Белояна за то, что сотворил предыдущий, тот спросил, так и не поглядев на него.
– Как это случилось?
– А ты знаешь, что случилось?- спросил Гаврила, все еще не доверяя гостю и стараясь сообразить настоящий Белоян перед ним, или снова подделка. Отличить было просто - настоящий бы во всем разобрался и все объяснил. Волхв словно чего от него ждут и не подкачал.