Кровь и грязь
Шрифт:
— А говоришь — долгая история. — Тэрл то ли действительно сразу смекнул, что к чему, то ли сделал вид. — Но ты прав: с некоторых пор так называемые «предатели» со всей нашей округи стекаются ко мне, неприметному карлику. Даже присутствующий здесь Лин, которого тебе, наверное, не нужно представлять, вместе со своим десятком, кажись, изменил Меген’тору.
Свер шмыгнул носом и поморщился, в очередной раз убедившись, что десятка пальцев при всем желании не набирается.
— Давай-ка я покуда познакомлю тебя с остальными, — продолжал Тэрл. — Твой приятель Фейли привел к нам Харлина, писаря, чья изба в Вайла’туне недавно тоже странным образом сгорела, — настороженное лицо худого старика с острым носом и глубоко посаженными глазами показалось Фокдану знакомым. — А это вот Струн, мой помощник.
— Виделись, — кивнул Струн.
— Вон тот бравый парень — Нэлс — отвечает за безопасность нашего многострадального туна.
— Таким укреплениям может позавидовать любая застава, — кивнул Фокдан, рассматривая бледное, осунувшееся не то от усталости, не то от недавнего горя лицо фолдита.
— Мы привыкли полагаться только на себя, — вздохнул Нэлс. — Жизнь меж двух огней обязывает.
«Отец был нрав, — подумал Фокдан. — Этим людям мне ничего не придется втолковывать. Похоже, они до многого дошли своим умом. Глядишь, еще мои кривые мысли и сумасшедшие догадки в правильном направлении пустят».
— А вон те добры молодцы — Пирс и Лара. Ничем выдающимся себя пока не проявили, но землю свою знают и любят и никому ни единой пяди ее отдавать не намерены. Правильно я излагаю?
Светловолосый и кучерявый подмигнул Фокдану подбитым левым глазом, а розовощекий толстяк согласно затряс жидкой бороденкой.
Сочтя свой долг выполненным и не найдя никого, с кем бы еще стоило познакомить гостя, Тэрл снова поднял чашу, призывая всех последовать его примеру, но поотстал от остальных и незаметно поставил ее обратно на стол, так и не пригубив.
Ого, не все так просто, подумал Фокдан, украдкой наблюдая за хозяином.
Попросив Струна рассказать, как идут дела с восстановлением частокола, и сделав вид, будто внимательно слушает, Тэрл наклонился к Фокдану:
— А покажи-ка мне свой ножичек, приятель. Твой?
Встретившись с Тэрлом взглядом, Фокдан отметил про себя, что хитрый карлик совершенно трезв.
— В лесу подобрал. Заварушка была. Теперь вот мой трофей.
— Забавная вещица. — Тэрл взял нож за лезвие, безошибочно угадав способ его применения, рассмотрел короткую костяную рукоятку и поспешил вернуть оружие владельцу, пока другие не стали задавать вопросы. — В Пограничье, говоришь? Что же это за заварушка такая? С дикарями? Хочешь сказать, они теперь такие штуки в нас бросают?
— Ну, не совсем, — замялся Фокдан. — Вернее, наоборот. Этот ножик торчал в горле шеважа, труп которого я нашел в лесу. Вероятно, кто-нибудь из наших меня опередил.
— Не думаю… Слушай, надо будет побольше ведер с водой поставить на том участке, — это уже относилось к рассказу Струна, которого Тэрл, оказывается, все это время прекрасно слышал. — И неплохо бы усилить стражу на воротах. — Он сделал рукой жест Нэлсу, и тот быстро вышел на воздух. — Такое оружие я видел только у одного человека, но он не относится ни к шеважа, ни к нам. Мы тут все намедни были очевидцами того, как он в одиночку расправился с нашими врагами. Опасный воин. Хотел бы я верить, что он наконец-то решил примкнуть к нам. Только это едва ли возможно…
После ухода Нэлса присутствовавшие за столом стали меняться местами, подсаживаясь друг к другу и заводя разговоры, не касавшиеся остальных. Фокдан насупился, когда рядом с ним оказался Лин. В прежней жизни они не слишком ладили.
— Остаться с нами решил? — поинтересовался свер, покручивая тремя пальцами чашу с лужицей недопитого вина. — Между молотом и наковальней? Но я с тобой соглашусь: лучше на нейтральной территории, где тебя всегда поймут и примут, какой ты есть, нежели среди предателей, ищущих жертву.
— Это ты о ком? — удивился прямоте собеседника Фокдан. Насколько он помнил Лина, тот никогда не трепал языком без дела.
— Да о начальничках наших с тобой прежних.
— А ты-то почему изменил Ракли, как Тэрл выразился?
— Тэрл вовсе не так выразился. — Лин опустошил чашу одним глотком. — Он сказал: «изменил Меген’тору».
— Есть разница?
— И немалая. Ты вот, допустим, уверен в том, что твой Ризи, когда тебя приговорил, выполнял волю Ракли?
— А чью еще? — Фокдану не нравилось залезать в те дебри, где он не чувствовал себя знатоком. — Последний раз, когда я наведывался в Вайла’тун, там правил Ракли. Что-то изменилось с тех пор?
Лин откашлялся в кулак.
— Тебе что-нибудь говорит имя Скелли?
— То же, что и всем, полагаю. Писаря Ракли так кличут. В чем подвох?
— А ты знаешь, чем занимаются писари? — вмешался в их разговор пересевший с другого конца стола Тэрл.
— Пишут.
— Правильно. Ракли историю вабонов вершит, а писари ее записывают, сохраняя для потомков.
— Хоть бы и так. Что с того?
— А то, что одно и то же действие можно при желании описать по-разному. И от того, как ты его опишешь, будет зависеть то, как о нем узнают. Даже подвиг, бывает, превращается в предательство. Никогда не задумывался?
— Нет, — признался Фокдан. — Хотя думать — люблю, а вот читать — не слишком.
— Читать тоже полезно, — заметил Лин, снова откашливаясь.
Вот бы узнать, чем это самое чтиво так уж полезно, подумал прислушивавшийся к их негромкому разговору Лара. Взять хоть Пирса того же. Всю прошлую зиму пытался грамоту выучить, а что толку? Небось уж и позабыл, как слова складывать, за ненадобностью. Читать! Полезно дела делать. Чтобы в другой раз шеважа нападать неповадно было. Вот если бы их кто грамоте научил, тогда да, тогда был бы прок по всему округу столбы расставить, а на столбах написать: «Пошли вон!» Глядишь, проняло бы. Хотя, конечно, вряд ли. Не на тех напали. Шеважа такой ерундой не занимаются. Они, к сожалению, другое дело разумеют — боевое. И неплохо разумеют, приходится признать. Одно то, что вышли из леса и храбро поперли на тун, о многом говорит. Лара признавался в душе, что будь он дикарем, привыкшим к лесной жизни, ни за что не пошел бы с сородичами войной на лучше вооруженных вабонов, да еще по открытой местности, где тебе ни ям, чтобы спрятаться, ни дерева, чтобы град стрел переждать. А они все «читать, читать»! Не ровен час, Тэрл распорядится за книжки засесть. Вот потеха-то будет…
Ларе не терпелось покинуть дружеское застолье. Нельзя сказать, чтобы он как следует наелся, но в другом месте, где его сейчас наверняка ждали, ему бы точно не дали умереть с голоду. Да и печь гостеприимная доярка Унда, матушка его Элбет, умела получше всех этих поварих, обхаживавших Тэрла. Элбет жила неподалеку, в трех избах от терема. Нужно только повод найти, чтобы выбраться за порог, на улицу. Не дожидаться же ночи. Да и едва ли ночью Унда пустит его к дочери. Элбет, хоть и ростом в покойного отца пошла и в теле, а зим ей всего пятнадцать от роду, в девках ходит, и мать ее сторожит пуще своих двух коров-кормилиц. Даже теперь, после того, как Лара проявил себя давеча с лучшей стороны и спас обеих женщин из лап остервенелых шеважа. Которые умудрились пробраться к их дому и уже высадили окно, когда он, пробегая мимо, услыхал крики девушки и от души намял всем троим бока, да так ловко, что двое и не успели сообразить, кто и откуда на них напал, а третий, получив здоровенным поленом промеж ушей, чудом устоял на ногах, однако проверять свою выносливость дальше не решился и дал драпака.