Кровь и лед
Шрифт:
— Когда вы узнаете, какой там уровень эритроцитов, то просто обалдеете!
Биолог, по-видимому, снова вознамерился пуститься в пространные научные выкладки, но Шарлотта твердо решила сменить тему, поэтому обратилась к Майклу:
— Слушай, расскажи-ка лучше, что интересного у тебяпроизошло сегодня?
Дэррил, сдавшись, открыл упаковку с темным хлебом и принялся обильно намазывать его маслом, а Майкл поведал им историю своего путешествия на норвежскую станцию и рассказал о том, что всю обратную дорогу лично управлял собачьей упряжкой.
— И Данциг
Майкл кивнул, пережевывая жесткий кусок мяса.
— Между прочим, по-моему, я видел, как ты возвращался на снегоходе от домика ныряльщиков.
Дэррил подтвердил, что действительно наведывался к ледовым лункам.
— Правда, сегодня в ловушках не обнаружил ничего интересного. Попытаю удачу завтра.
Несколько минут они ели молча. Каждое посещение столовой на полюсе сродни особому ритуалу, ведь прием пищи — своеобразный перерыв в бесконечных сутках, благодаря которому организм может сориентироваться во времени. На полюсе нередки ситуации, когда за едой вы вдруг начинаете судорожно соображать, ужинаете вы сейчас или завтракаете. К счастью, дядя Барни несколько облегчил положение посетителей тем, что в обеденное время подавал сандвичи, а серьезные горячие блюда, такие как тушеное мясо, спагетти или мясо в остром соусе, оставлял в основном на ужин. Развивая тему, Бетти и Тина предложили по вечерам ставить на столы свечи, однако большинство «батраков» отвергли эту идею, в весьма цветистых выражениях высказав все, что они о ней думают, на специальной доске объявлений возле кабинета Мерфи.
Майкл изо всех сил старался сохранять терпение, однако не успел Дэррил допить горячий персиковый коблер, как он не выдержал и спросил:
— Ты сегодня еще собираешься побывать в лаборатории?
Дэррил, гоняя в стакане скользкий кусок персика, кивнул.
— Я бы мог пойти с тобой… Если не возражаешь, конечно, — добавил Майкл.
Биолог наконец выловил половинку персика и отправил ее в рот.
— Сейчас пойдем. Потерпи минутку. — Он скомкал салфетку и бросил в тарелку. — Мне и самому не терпится поглядеть, что там да как.
— И я с вами, — вставила Шарлотта, допивая кофе.
После того как они натянули на себя парки, перчатки и шапки с темными очками, отличить троицу друг от друга стало практически невозможно. В Антарктике люди обычно распознают друг друга по самым незатейливым признакам, например, по цвету шарфа, надписям на шапке или походке, так как, если не считать подобных неявных отличий, все люди здесь напоминают одинаковые огромные пуховые мешки с ногами в шерстяных штанах и резиновых ботинках.
Вечер выдался необыкновенно безветренным, но солнце затянулось тонкой пеленой сероватых облаков, что предвещало скорое серьезное ненастье. Поскрипывая ботинками по льду и снегу, они прошествовали мимо лаборатории гляциологии — с ледового дворика доносилось жужжание дрели — и подошли к хранилищу саней. В отдалении маячила ботаническая лаборатория Экерли, которую всегда можно было с легкостью опознать по постоянному свету ламп, освещающих растения. Уютный вид занесенного снегом лагеря напомнил Майклу о том, как на Рождество родители брали его с собой на прогулку и его переполняло томительное предчувствие, что вскоре свершится какое-то
Дэррил забежал вперед и поднялся по пандусу. Чтобы не держать дверь открытой дольше, чем необходимо, он подождал, пока приятели тоже взберутся, отворил ее прямо у них перед носом, после чего все трое гурьбой заскочили внутрь. К слову сказать, лаборатории на станции Адели никогда и никем не запирались, что было следствием постановления Мерфи, которое он издал, руководствуясь соображениями безопасности.
Не успел Майкл расстегнуть молнию на куртке, как увидел лужи. В лаборатории морской биологии вода часто проливается на пол, и именно поэтому он представляет собой бетонную плиту с дренажными отверстиями, проделанными на равном удалении, но сейчас воды было море. Хлюпая резиновыми подошвами по лужам, они с Дэррилом обогнули лабораторный стол со стоящими на нем микроскопом и монитором и подошли к центральному аквариуму, через края которого стекали капли.
Виниловые шланги продолжали исправно гонять морскую воду, однако, если не считать ее, резервуар был пуст.
Льдина исчезла, как, собственно, и тела. В плавно циркулирующей воде, словно крохотные айсберги, плавали куски льда, а в помещении висел тяжелый запах тины. Майкл оторопел и, по правде говоря, разозлился. Неужели Дэррилу вздумалось так глупо пошутить? Если так, то юмора Майкл совсем не оценил. По-хорошему, журналиста незамедлительно должны были предупредить, если тела переместят в другое место.
— Ну и как это понимать? — обратился он к Хиршу. — Это ты распорядился их убрать отсюда?
Но, увидев изумленное выражение на лице Дэррила, Майкл сразу понял, что тот и сам понятия не имеет о судьбе утопленников.
— Где они? — без обиняков спросила Шарлотта, разматывая длинный шарф вокруг шеи.
— Я… не… знаю… — протянул Дэррил.
— Как это ты не знаешь? — воскликнула она. — Не думаешь же ты, что Тина с Бетти уволокли покойничков к себе?
— Я не знаю, — повторил Дэррил.
В голосе биолога сквозили откровенные панические нотки, и Шарлотта, наконец почуяв недоброе, непонимающе глянула поверх головы Дэррила на Майкла.
— Гм… Маловероятно, чтобы они восстали из мертвых и покинули лабораторию на своих двоих, — заметила она.
В комнате повисла гнетущая тишина. Майкл обошел аквариум и отключил систему рециркуляции воды. И тут он обратил внимание, что перед одним из широких обогревателей стоит стул, а прямо возле двери еще один. С чего это Дэррилу понадобилось расставлять стулья таким образом, удивился он.
— Я помню, что ты любишь уединение, но, может, с тобой тут кто-нибудь еще работал? — спросил Майкл.
— Нет, — еле слышно ответил Дэррил.
Все еще не пришедший в себя после страшного потрясения, он продолжал растерянно стоять у края резервуара.
— Мерфи наверняка знает, что к чему, — непринужденно сказала Шарлотта. — Должно быть, это он распорядился переместить тела.
Она двинулась к телефону внутренней связи у двери, но наткнулась на стул, стоящий возле входа. Теперь настала ее очередь удивляться странной перестановке мебели.