Кровь и Пламя

Михайлов Дем Алексеевич

— То есть кошмары мучали всю ночь? — с надеждой предположил я.

— Узнаю прежнего ершистого юнца — парировал старик и, наконец-то повернувшись ко мне, предложил — Прогуляемся по бережку?

— Да мы только что… хотя можно — пожал я плечами, прикидывая назначенный самому себе график — Вот только с очередной закавыкой непонятной разберусь и сразу пойдем по бережку гулять.

— Закавыкой? Какой?

— А вон — угрюмо кивнул я на стоящую поодаль троицу и, повысив голос, рявкнул — Эй, бездельники! Какого Темного вы тут прохлаждаетесь?! У нас работы на всех хватит! А если не хотите работать, то я вмиг покажу, где выход из нашего дома!

— Мы сопровождаем святого отца…

— Я его сам сопровожу! — рыкнул я, приходя еще в большую ярость — Три здоровых мужика! Слоняются без дела! А на кухню за обедом и ужином приходить не забываете! Ложками бодро стучите! А как работать — так сразу в сторонку отбегаете! Отец Флатис!

Либо эти трое бездельника сейчас же берутся за дело, либо мне придется поступить по-своему. А вы меня знаете!

— Всем надлежит трудиться, спорить не буду — кивнул священник — Но наш разговор был важен, Корис. Пока мы шагали, успели обсудить защитные меры, что следует предпринять в случае атаки нежити. Нет пользы в громком чтении отгоняющей зло молитвы, если она читается не там, где следует. Каждый должен точно знать, что ему делать и куда идти в случае нападения.

— Хм… — я начал остывать, но все же не удержался и добавил — Так и надо было говорить: «обсуждаем защитные меры!». А то заладили одно и то же какой день подряд: «сопровождаем… сопровождаем…». Успели все обсудить? Вот и хорошо — а теперь за работу! И подумайте вот о чем, монахи любезные — если церковная братия каждый день будет просто шататься по поселению и всячески избегать работы, то какой пример вы подадите людям?

— И гномам! — радостно поддакнул Тикса — Оченно плохой пример! Бездельники!

— Тикса! — одернул я коротышку и, позабыв о монахах, спросил священника — А может в гости к Тиксе заглянем? Посмотрим, как гномы живут. Только прошу, не надо здесь поминать Создателя — гномы молятся своему богу.

— Знаю — вздохнул священник, потрепав молодого гнома по плечу — Закоренелые язычники. Еще с древних времен существует договор между людьми и гномами касательно веры. Мы не пытаемся обратить их в свою веру, а они нас в свою. Именно о вере я и хотел с тобой побеседовать, Корис. И о твоей душе.

— О спасении моей души от геенны огненной? Может сначала расхлебаем уже заварившуюся кашу, а потом уж будем печься о вечном спасении моей души?

— Нет. Просто о твоей душе. Непринятой «туда», как ты сам говорил. Пошли, прогуляемся.

Ведомые Тиксой мы вступили в черту строящегося города гномов. Города не по размерам, а по внешнему виду. Солидные каменные дома и выровненная скалистая поверхность единственной улицы прямо кричали об этом.

Приветственно кивая встреченным женщинам гномов занятых хозяйством, мы медленно шли вперед. Я внимательно слушал священника зашедшего слишком издалека.

— Начну я, пожалуй, с веры. Долгое время я убеждал себя, что вступил в светлые ряды Церкви по одной единственной причине. Потому что это мое призвание — говорил отец Флатис — Если же говорить истину, то первые годы моей стези Искореняющего Ересь я вообще не задумывался о причинах, слепо выполняя приказы и везде где только можно находя и выжигая ересь и тьму. Моя душа разрывалась на части, ведомая местью и поиском утешения. Сейчас же, постарев, потеряв истовость и фанатичность, я начал задумываться о прошедших годах. Я начал задумываться о Церкви. И осознал одну ужасную правду, познанную мною уже давно, но старательно загоняемую в самые далекие уголки моей души. Светлая Церковь вот уже долгие века печется не об окончательном истреблении тьмы в нашем мире, а лишь о своем благоденствии. Впервые я об этом задумался, когда мы преследовали отряд еретиков пытавшихся скрыться от кары в далеких предгорьях Йердорахона, что высятся неподалеку от тех мест, откуда родом Рикар. Мало того, что они ускользнули от нас, так еще и силой захватили с собой нескольких ни в чем неповинных людей — женщин и детей. Мы почти нагнали приспешников тьмы, но в этот миг пришла «весть» от одного из иерархов Церкви и наш старший приказал прекратить преследование и свернуть в сторону на более срочный и важный зов. Мы подчинились приказу. Мы свернули. И не щадя лошадей добрались до места указанного «вестником». Знаешь, что именно мы там обнаружили?

— Боюсь что нет — пожал я плечами, коротким жестом одергивая попытавшегося было высказать предположение Тиксу.

— Мы обнаружили очень богатое поместье — зло сверкнув глазами изрек отец Флатис — Высокие стены, огромный цветущий сад, белокаменное здание посреди этого великолепия. Куда не глянь — цветы, фрукты, тугие струи фонтанов и беседки под сенью деревьев. Настоящий рай на земле. И портила его тишину и покой только крупная банда разбойников, среди которых был маг, перебивших охрану поместья и принявшихся его разграблять. Мы как раз подоспели к моменту, когда из дома выносили награбленные вещи и грузили в две большие повозки — золото, картины, оружие и все прочее ценное. Разбойники были хороши в ратном деле, но противостоять ударному отряду Искореняющих Ересь не могли. Большую часть мы уничтожили, остальные разбежались кто куда. Вот только во время короткой битвы меня не оставляло

чувство недоумения — ведь мы карали не приспешников тьмы, мы убивали простых людей. Пусть они преступники, пусть они убийцы, но это обычные люди. И для таких случаев существует мирская стража, которой должно найти и покарать негодяев. Это не дело Церкви! Но приказ мы выполнили. Пресекли грабеж, уничтожили и рассеяли разбойников. А затем выяснилось, что это отдаленное богатейшее поместье принадлежит одному из важных церковных иерархов. Он сам был в полной безопасности — скрылся в специальных потайных покоях вместе с челядью, где и переждал все неприятности. Он появился лишь в конце, небрежно одетый, распоясанный, брызгающий слюной и вопящий о том, что мы торопились слишком медленно и что многие картины и другие предметы искусства безнадежно испорчены. Он стоял посреди двора, окруженный окровавленными трупами своих стражей и разбойников и орал на боевых священников, многие из которых получили серьезные ранения, защищая его дом! Он не обратил внимания на молоденькую служанку с раскроенной головой, с задранной юбкой, жестоко изнасилованную. Его не печалило тело старого слуги умершего на ступеньках дома с топором в руках, до последнего пытающегося защитить своего хозяина — выходя он попросту переступил через труп, брезгливо поддернув края богатого халата. Церковного иерарха волновали лишь испорченные вещи. И в тот миг, зажимая рукой рассеченное плечо и теряя кровь, я впервые задумался — почему мы пришли на его защиту? Ведь он из рядов Церкви! И если уж пришла беда, он должен был достойно принять разграбление или даже свою собственную смерть! Но вместо этого он с помощью «вестников» остановил отряд ордена Искореняющих Ересь преследующий темных!

Замолчав, священник утер ладонью рот и машинально принял от Тиксы пузатую кожаную флягу. Сделал глоток и тут же поперхнулся и надсадно закашлялся.

— Крепкая! — довольно заулыбался гном, забирая флягу обратно — Друг Корис? Пробовать?

— Пробовать — кивнул я и приложился к горлышку фляги. Закашляться не закашлялся, но брага на самом деле крепка. И явственно ощущается вкус грибов и чего-то еще.

Дождавшись пока я проглочу, отец Флатис продолжил:

— Последней каплей оказались две девушки выбежавшие вслед за иерархом. Хоть и молоденькие, но явно не его внучки, судя по откровенным нарядам и поведению. Провожаемые гневными криками хозяина поместья мы вскоре покинули его дом и продолжили преследование. Но время было упущено. Приспешникам тьмы удалось добраться до предгорий и затеряться в горах. Мы вернулись ни с чем. Эту горстку еретиков удалось выследить снова лишь через пару лет, в тот раз я вел Искореняющих и после изнурительных поисков мы нашли их проклятое гнездо. Во время допроса я выяснил судьбу похищенных женщин и детей. Всех их жестоко замучили до смерти! А тела обратили в мертвяков! Ты когда-нибудь видел восставшего из мертвых ребенка пяти лет, Корис? А ведь тогда мы могли бы их спасти, могли бы успеть! Это был первый раз, когда я усомнился. И видит Создатель, за следующие годы мне приходилось терзаться сомнениями еще много раз. Не пойми превратно — я не усомнился в вере в Создателя Милостивого, но я усомнился в Церкви. Это был долгий путь начавшийся со слепой веры и закончившийся тяжким сотрясением всех моих духовных основ. А последние дни лишь утвердили меня в осознании самой главной истины — Церковь прогнила до самого основания. В ней еще остались честные и светлые люди, истовые служители, пытающиеся защитить и спасти души. Но очень много и тех, кто лишь изображает веру, скрывая свою темную натуру за маской священника. В том небольшом прибрежном городке, где ты впервые увидел костяной кинжал, практически на том же самом месте я собственноручно испепелил предателя перекинувшегося на сторону ереси. Именно тогда я и осознал окончательно — Церкви верить нельзя. И это откровение наполнило мою душу печалью…

— И снова — боюсь, не знаю что сказать…

— А и не надо. Я лишь хотел выговориться — открыто признал священник, вновь беря флягу и делая большой глоток — Иногда мне кажется, что я растратил свою жизнь зря. Но порой вспоминаются лица спасенных людей и чувство тоски отступает. Я веду речь к тому, что больше не считаю себя священником, Корис. Меня не отлучили от Церкви, не лишали сана, но выполнять их приказы я больше не собираюсь. Ибо нет во мне доверия к их словам.

— Вы кому-нибудь еще это говорили, отче?

— Нет. А что?

— И не говорите — попросил я — Люди обрадованы возвращением сурового, но справедливого священника. Пусть так и остается.

— Это звучит мудро — кивнул старик — Многие нуждаются в согревающих душу ободрениях. Многие нуждаются в исповеди. И раз меня не лишили сана, я все еще остаюсь священником, хотя мои устои заметно поколебались. В свое время вера спасла меня, спасает и сейчас. Почему мы остановились?

— Мой дом! — радостно осклабился Тикса, указывая на совершенно пустой участок, находящийся промеж двух домов.