Кровь и Розы
Шрифт:
«Два с половиной. Прими это или нет. Мне все равно. Но я ухожу отсюда с ней. Это твой единственный вариант, — медленно заявил я, приподняв бровь.
Его рот открылся от такой цены. «Два с половиной миллиона?» — пробормотал он.
Это было больше, чем он требовал. Но иногда нам приходилось играть в свою игру, чтобы выиграть.
Я молчал, ждал. Хотя с каждой секундой терял терпение.
«Хорошо», — наконец согласился он.
Аллилуйя, засранец. Его принятие ничего не значило для меня. Я бы все
Он повернулся к публике, подняв бокал с вином. «Мою рабыню продали за два с половиной миллиона долларов. На данный момент она находится на попечении Господина Льва Иваншова».
Он остановился, глядя на меня краем глаза. «Ну, это до тех пор, пока он не решит продать ее после своего небольшого веселья. Кто бы не захотел девственную киску?»
Раздался смех. Остальные усмехнулись.
Исаак выглядел готовым к убийству. Агрон и Гавриков просто молча наблюдали за происходящим, всё воспринимая, как всегда.
Я не пропустил легкого вздоха Марии, когда ее пальцы сжали мою руку. Я сжал ее запястье сильнее, оказывая минимальное давление.
«Я ухожу. Наслаждайтесь остатком ночи, джентльмены, — громко объявил я.
Повернувшись к Солонику, я взглянул на него взглядом. «Деньги будут на твоем счету к восходу солнца».
Не дожидаясь его ответа, я уже подталкивал Марию к двери. Но, как надоедливый ублюдок, он встал передо мной.
«Подожди», — пробормотал он с легкой ухмылкой.
Он щелкнул пальцами, и я увидел женщину, идущую вперед… с гребаным поводком.
«Правила гласят, что нельзя выходить из здания, не ведя рабынь на поводке. Это для безопасности, Лев. Я думаю, там будет лучше, — отчитал он, фальшиво нахмурившись.
Я посмотрел на поводок, мое отвращение было ясным как день. Не было смысла это скрывать.
«Мне он не нужен», — громко сказал я, привлекая к нам всеобщее внимание.
«Что ты имеешь в виду? Есть правила. Поводок нужен, чтобы держать их под контролем, — прошипел он.
«Ненавижу повторяться, но я сделаю это, потому что ты, наверное, чертовски глухой. Я сказал, что он мне не нужен, — так же спокойно продолжил я.
Я освободил Марию из своей крепкой хватки в доказательство. Она слегка отшатнулась в шоке, и я сделал шаг вперед, прочь от нее.
«Мне не нужен гребаный поводок, чтобы держать свою рабыню под контролем», — сказал я, делая еще один шаг от Марии.
Еще один шаг к двери. Еще один шаг от нее.
«Моих слов достаточно», — объявил я всем.
Смотрите и учитесь, ублюдки.
«Мне не нужен поводок, чтобы она могла следовать за мной. Мне не нужен поводок, чтобы командовать ею. Достаточно слов».
Не поворачиваясь, стоя все еще спиной к Марии, я протянул руку ладонью вверх и ждал.
«Иди сюда, Мария».
Тишина. Все замерли. И они смотрели.
Они
Ноги придвинулись ближе, и я почувствовал приближение ее тепла. И, наконец, она вложила свою ладонь в мою.
Мои пальцы переплелись с ее, и я прижал ее к себе.
«Вот так, джентльмены, вы управляете своими рабынями. Если вам нужен гребаный поводок, чтобы держать все под контролем, тогда вы не гребаные Господа. Для рабыни слова ее господина — закон. Слова настоящего доминанта всегда будет достаточно». Я говорил всей комнате, прижимая к себе Ангела.
«Вам просто нужно знать, как им быть. Поводок на их хорошеньких шеях не делает из вас Господина. Если это заставляет вас все контролировать, значит, вы трусы. Это делает вас слабыми».
«Итак, джентльмены, не будьте трусами. Узнайте истинное искусство держать все под контролем. И это конец урока. Наслаждайся остатком ночи», — я закончил.
Не дожидаясь реакции, я вышел. Взяв Марию за руку, мы вместе вышли за дверь.
Она закрылась с громким грохотом, оставив нас в холодном темном коридоре. Я быстро снял пиджак и накинул его на тело моего Ангела, прикрывая ее как можно лучше.
Я ненавидел ее голое шествие, но это был единственный выход. Если бы я прикрыл ее раньше, это было бы подозрительно.
Теперь мы были одни. Нако-блять-нец-то.
«На улице нас ждет машина. Будет немного холодно. Прости, тебе придется потерпеть несколько секунд, — пробормотал я.
Она не ответила и не издала ни звука, пока я обнимал ее. Прижимая ее к себе, мы пошли к ожидающей машине.
Я быстро залез внутрь и усадил Марию на сиденье. Я сел лицом к ней и наблюдал за ее реакцией.
Она выглянула в окно, оставаясь странно тихой. Мария притянула пиджак к своему телу, крепко сжимая его, как будто никогда не хотела отпускать.
И я не хотел, чтобы она отпускала.
«Ты в безопасности», — пробормотал я в бесшумной машине, когда она тронулась.
Она продолжала смотреть на улицу, ее глаза скользили по каждому дереву, свету и проезжающей машине. Мой маленький Ангел выглядел завороженно, ее глаза мерцали в темноте, когда каждый свет отражался в ее голубых шарах.
«Ты спас меня», — тихо сказала она, все еще не глядя на меня.
Ты спас меня.
О, Ангел, если бы ты только знала правду.
Я спас ее по своим эгоистичным причинам. Еще один монстр в темноте, готовый сожрать ее.
Наконец, она повернулась ко мне. Ее лицо мягкое… все в ней мягкое. Ее плечи опустились низко, как будто тысячи болей наконец оставили ее.
По ее мнению, она была свободна.
Когда мы смотрели друг на друга, ее губы приоткрылись, чтобы что-то сказать. «Господин…» — начала она, но я быстро двинулся вперед.